Стихи, Которые Трогают Душу...

[Верон** 0]

В то время, как ты там выгуливаешь свою тоску,
дышишь спелым воздухом,
пытаешься быть гуманным,
ждёшь попутного ветра, знамений, какой-то небесной манны,
гадаешь по синему морю и золотому песку,
я учусь просыпаться рано.

 

Я пытаюсь ровнее дышать и не ждать новостей,
просто чистить картошку,
насаживать мясо на вертел.
Пытаюсь не помнить, как вкладывать письма в конверты,
как можно смеяться, не пить и хотеть детей.
И не бояться смерти.

 

Пока ты там в сотый раз пытаешься всё изменить,
вытоптать себе пятачок
между адом и раем,
я понимаю, что всё бесполезно, что так всё равно не бывает,
и думаю : «Хватит, устала», – и отпускаю нить…
И тут меня накрывает.

 

(с) Елена Касьян

[девочка живущая в сети** 0]

Иду на стены натыкаясь,
Бегу во тьму...
Смысл жизни,как я ни стараюсь...
Все не пойму.

 

Стараюсь сломанные крылья
Бинтом стянуть,
Бегу захлебываясь пылью,
Дрожу,как ртуть.

 

Жизнь словно бешеная кошка,
Опять шипит...
А в окровавленной ладошке
Душа болит.

 

© Copyright: Олеся Корнатовская, 2006
Свидетельство о публикации №1610100035

 

.............

 

Ты мне сердце протянул в ладошке,
Сердце трепетное вольной птицы...
А мой взгляд зелёный (дикой кошки)
Зацепился за твои ресницы.

 

И когда волнением охваченный,
Как на исповеди-чистый и доверчивый,
Душу на изнанку выворачивал,
Ты забыл,что я всего лишь женщина...

 

Сердцем поиграв,его я смело
Острыми ногтями поцарапала.
Я тогда ещё жестокой быть умела,
Я тогда ещё от жалости не плакала...

 

© Copyright: Олеся Корнатовская, 2006
Свидетельство о публикации №1610100055

[LavInna** 0]

Любовь, весна и сердца стук…
Узнать что станешь мамой вдруг…
Тревоги, роды, первый крик…
И эти слёзы на двоих…
И тысячи ночей бессонных,
И слово МАМА…это слово!...
И первый шаг, и первый «шмяк»
И снова встать! И снова так!…
Тепло ладошек на щеках…
Игрушку в маленьких руках…
И детский сад…и платье в блестках…
И танец маленьких березок…
Разбитый нос…понурый взгляд…
«Ма, это Васька виноват!»
Хотеть расплакаться, стерпеть…
И плакать запретить хотеть…
И первый класс, бассейн, кино…
На нашу улицу окно…
Котенка грязного с двора
Что в дом дочурка принесла…
И вновь лечение зубов…
И снова на коленках кровь…
Опять жалеть, любить…любить…
И самой лучшей мамой быть…
Уроки, книги, чудеса…
В окно влетевшая оса…
Сомненья…первая любовь…
И снова рядом…вновь и вновь…
Найти дневник случайно… спрятать…
Опять понять, опять не плакать…
Звонок последний, выпускной,
И нос украшенный «весной»...
Друзья, работа, Интернет…
И времени на маму нет…
Однажды вдруг услышать это:
«мне не нужны твои советы»…
Обидеться, принять, заплакать…
И вновь стелить на праздник скатерть…
И жить...И ждать издалека
Звук телефонного звонка…

[Foxy84** 0]

Север**, отличное стихотворение!

[LittleBoss 0]

Любовь, весна и сердца стук…
Узнать что станешь мамой вдруг…
Тревоги, роды, первый крик…
И эти слёзы на двоих…
И тысячи ночей бессонных,
И слово МАМА…это слово!...
И первый шаг, и первый «шмяк»
И снова встать! И снова так!…
Тепло ладошек на щеках…
Игрушку в маленьких руках…
И детский сад…и платье в блестках…
И танец маленьких березок…
Разбитый нос…понурый взгляд…
«Ма, это Васька виноват!»
Хотеть расплакаться, стерпеть…
И плакать запретить хотеть…
И первый класс, бассейн, кино…
На нашу улицу окно…
Котенка грязного с двора
Что в дом дочурка принесла…
И вновь лечение зубов…
И снова на коленках кровь…
Опять жалеть, любить…любить…
И самой лучшей мамой быть…
Уроки, книги, чудеса…
В окно влетевшая оса…
Сомненья…первая любовь…
И снова рядом…вновь и вновь…
Найти дневник случайно… спрятать…
Опять понять, опять не плакать…
Звонок последний, выпускной,
И нос украшенный «весной»...
Друзья, работа, Интернет…
И времени на маму нет…
Однажды вдруг услышать это:
«мне не нужны твои советы»…
Обидеться, принять, заплакать…
И вновь стелить на праздник скатерть…
И жить...И ждать издалека
Звук телефонного звонка…

супер стихотворение...

[allcorrect 0]

супер стихотворение...

 

+100

[allcorrect 0]

Григоре Виеру. Анкета.

 

- Ваша фамилия, имя, отчество?
- Я.
- Год рождения?
- Тот юный год, когда мать и отец полюбили друг друга.
- Происхождение?
- Вспахиваю, засеваю холмы под Кодрами. Знаю все дойны.
- Профессия?
- Край свой люблю.
- Родители?
- Мать. Одна только мать.
- Как зовут ее?
- Мама.
- Род занятий ее?
- Ожиданье …
- Был под судом?
- Несколько лет одиночного заключения в самом себе.
- Есть ли родственники за границей?
- Да, отец. Похоронен в чужой стране в 1945-м.

[Bryanta*** 0]

Перо Зубац - Мостарские дожди

 

Той осенью в Мостаре я любил Светлану.
Если б мне знать,
кто с ней рядом сегодня,
если бы знать,
кто сегодня ее целует,
если бы знать,
кто сегодня срывает
мои неспелые абрикосы.

Я говорил ей, ты сопливая девчонка,
много всего говорил,
а она плакала в ответ на мои слова, на мои руки,
я говорил ей, ты ангел и чертенок,
ты уже большая, не строй из себя святую,
и всю ночь шли синие дожди
над Мостаром.

Не было ни птиц, ни солнца, ничего,
она спрашивала, есть ли у меня брат, где я учусь,
хорват я или нет, нравится ли мне Рильке,
спрашивала обо всем.
Спрашивала, мог бы я так с другой,
не дай Бог,
люблю ли ее, тихо спрашивала,
и всю ночь над Мостаром шли синие дожди,
в сумраке комнаты она казалась удивительно белой,
но не хотела этого делать,
не хотела или не смела,
черт ее знает.

Осень, та мертвая осень на окнах,
ее глаза птицы, ее бедра серны
и родинка,
не смею сказать,
маленькая лиловая родинка,
или мне так казалось.
Она спрашивала, хорват я или нет, есть ли у меня девушка,
нравится ли мне Рильке - спрашивала обо всем,
а на окнах, как рождественские колокольчики моего детства,
звонили капли,
и по Нижним кварталам тихо струилась ночная песня,
гей, вырастила мать Сулеймана.

Она рассыпала свои годы по паркету,
ее губы были полными, как спелые персики,
а груди теплыми, как маленькие щенята.
Я говорил ей, глупая, ну что ты важничаешь,
Светлана, Светлана, разве не знаешь, что атомный век,
Гагарин, де Голль и все в этом духе,
многое ей говорил,
она только плакала, плакала.

Я водил ее по Куюнджилуку, по харчевням,
водил повсюду,
мы прятались в пещеры и забирались на чердаки,
под мостами играли в жмурки, Неретва, как жеребенок,
под старым мостом я читал ей Црнянского,
как хорошо, шептала она, как хорошо.

Я рисовал ее ноги на влажном песке,
а она смеялась так ясно и так невинно,
как первые лилии,
я водил ее в мечети, под тяжелым надгробьем
давно мертв Караджоз-бег;
на могилу Шантича она положила цветы,
и плакала, как все женщины,
я водил ее повсюду.

Лето, и я совсем другой,
пишу стихи для одной газеты,
полколонки, подпись Перо Зубац,
и ничего больше,
а всю ночь над Мостаром
шли синие дожди,
в сумраке комнаты она казалась удивительно белой,
но не хотела этого делать,
не хотела или не смела,
черт ее знает.

Ни это небо, ни облака, ни эти крыши,
ни выцветшее солнце над Мостаром, солнце истомившегося мальчишки,
я не сумею забыть,
ни ее волосы, ни маленький язык, сладкий, как клубника,
ни ее смех, звучащий обещанием,
ни эту молитву в часовне на Белом холме,
Бог велик, она говорила, переживет нас с тобой,
ни эти тяжелые синие дожди
бесплодной осени, ее осени...

Она говорила о фильмах, о Джеймсе Дине,
говорила обо всем,
немного печально о Карениной,
говорила, что Клайд Гриффитс
и мухи не смог бы обидеть,
я смеялся - глупая, он убийца, ты ребенок;
ни эти улицы, ни этих продавцов свежего номера "Освобождения",
ни этот полувысохший виноград в витринах
не могу забыть,
эту бесплодную, горькую осень над Мостаром,
эти дожди,
она целовала меня всю ночь, ласкала,
и ничего больше,
Боже мой, и ничего больше.

После снова были осени, после снова лили дожди,
и только одно письмо,
кажется, из Любляны,
ни эти листья на тротуарах, ни эти дни
я не смогу, не сумею стереть.

В письме она спрашивала, что я делаю, как живу,
есть ли у меня девушка,
думаю ли хоть иногда о ней, об этой осени,
об этих дождях,
писала, что осталась прежней,
ей-Богу, совсем такой же,
божилась, чтоб я ей поверил, чтоб улыбнулся,
а я давным-давно проклял Бога,
зачем мне клятвы,
клянись, не клянись,
что толку лгать?

Я говорил ей о Лермонтове, о Шагале,
говорил обо всем,
она носила с собой потрепанную книгу Цвейга
и читала ее по вечерам,
в ее волосах запуталось лето,
желтое солнце и море,
в первую ночь ее кожа была чуть-чуть соленой
и в ладонях уснули рыбы;
мы смеялись над мальчишками,
прыгавшими в реку с моста за сигареты,
смеялись, потому что кончилось лето,
а они все прыгают - дети,
она говорила, они же могут разбиться
или схватить воспаление легких...

Потом умолкала и долго-долго молчала,
я свободно мог думать обо всем на свете, превзойдя Спинозу,
часами мог разглядывать других
или бросать гальку вниз на камни,
мог просто уйти куда-нибудь далеко,
мог умереть от одиночества у нее на коленях,
один в целом мире,
мог превратиться в птицу,
в воду, в камень,
мог все, что угодно...

У нее были длинные, хрупкие, нежные, но быстрые пальцы,
Мы ловили божьих коровок и гадали, и играли в прятки,
Светлана, выходи, вон ты за камнем,
я же не слепой и в своем уме,
давай-давай поторапливайся,
не то у меня получишь;
когда она водила, я мог спрятаться хоть в реку,
все равно находила сразу,
говорила, что по запаху,
что слишком хорошо меня знает.

Я никогда не верил,
наверное, просто подглядывала.
Она любила каштаны,
мы приносили их в комнату и развешивали на нитках,
она любила осенние розы,
когда мои розы засыхали, она клала их в коробку.
Я спрашивал ее, что она думает об этом мире,
верит ли в коммунизм,
хотела бы стать Наташей Ростовой,
спрашивал обо всем,
подчас глупо, еще как знаю, что глупо.

Спрашивал, хотела бы она иметь маленького сына,
скажем, белокурого,
она прыгала: хочу, хочу,-
потом вдруг становилась грустной,
как увядший цветок:
нет и нет, ни за что на свете,
посмотри на него, ему бы только это,
словно она свалилась с Юпитера,
да и кто такой Перо Зубац,
и почему именно он, а не другой,
этого еще не хватало.

Я говорил ей, глупая, ты же умница,
ты ангел и чертенок,
многое говорил.
Она ничему не верила.
Все вы мужчины такие,
вруны и обманщики,
и еще много всего говорила.
А над Мостаром шли синие дожди...

Я действительно любил Светлану
той осенью.
Если б мне знать,
кто с ней рядом сегодня,
если бы знать,
кто сегодня ее целует,
если бы знать,
кто сегодня срывает
мои неспелые абрикосы.

1965

[Sadovka** 0]

СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

 

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

 

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

 

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

 

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

 

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

 

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

 

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

 

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

 

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

 

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

 

Э.Асадов

[Sadovka** 0]

Какие же пушистые сегодня облака-то!
Вот только далеко они – им не подняться к Раю...
Смотрите, самолёт из них выходит, как из ваты.
Эх, жаль – не стал я лётчиком,
как дед мечтал, летая...

 

- А я не стал писателем...
- А я не стал судьёю...
- А мне не быть актрисою –
красивою, как мама...
- Ты называешь мамою?
Она с тобой такое...!
- Я с ней всё время рядышком,
и злости нет ни грамма.

 

- А я свою не «трогаю»...
Забыла всё – и чЁрт с ней!
- О нет!
Моя - всё кается... бедняжка, плачет в Храме.
Причины были, видимо...
Отец заставил – чёрствый...
Мне б плоть хоть на минуточку,
чтоб лишь прижаться к маме.

 

- А я «хожу» за братиком –
малыш такой забавный,
Весь конопатый, рыженький –
Антошка «тили-тили»…
И всё ему прощается...
Сейчас он в доме - главный...
Какой велосипед ему недавно подарили!

 

- А у моих родителей детей уже не будет...
Теперь вместо меня у них красивая собака...
А чем я хуже?
Странные они, наверно, люди...
Но видел я, как папа мой однажды ночью плакал...

 

- Смотрите, у нас новенький –
ревёт, как все - вначале...
Ну что ты?
Тише, миленький,
не принятый землёю...
- Забудешь...
Успокоишься...
- Меня на части рвали!
Ах, больно-то как, Господи!
- Мы все прошли такое.
Нас всех когда-то предали,
зарыв Любовь в могилу,
За то, что мы – не вовремя...
случайно...
да не в строчку...
Неужто на земле для нас местечка б не хватило?
Глотка водицы,
солнышка,
да хлебушка кусочка?

[Сета** 0]

Девочки, какие вы молодцы. Спасибо за темку, все стихи действительно берут за душу.

 

Добавлю , автора не знаю. Сорь, если повторюсь.

 

Берегите своих детей,
Их за шалости не ругайте.
Зло своих неудачных дней
Никогда на них не срывайте.

 

Не сердитесь на них всерьез,
Даже если они провинились,
Ничего нет дороже слез,
Что с ресничек родных скатились.

 

Если валит усталость с ног,
Совладать с нею нету мочи,
Ну а к Вам подойдет сынок,
Или руки протянет дочка -
Обнимите покрепче их,
Детской ласкою дорожите
Это счастья короткий миг,
Быть счастливыми поспешите.

 

Ведь растают как снег весной,
Промелькнут дни златые эти
И покинут очаг родной
Повзрослевшие Ваши дети.

 

Перелистывая альбом
С фотографиями детства,
С грустью вспомните о былом
О тех днях, когда были вместе.

 

Как же будете Вы хотеть
В это время опять вернуться
Чтоб им маленьким песню спеть,
Щечки нежной губами коснуться.

 

И пока в доме детский смех,
От игрушек некуда деться,
Вы на свете счастливей всех,
Берегите ж, пожалуйста, детство!

 

Всегда себе напоминаю этот стих, когда появляется желание на детей наорать

[Akatava 0]

Приговор

 

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.

 

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

 

А не то... Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

 

Лето 1939. Фонтанный Дом
Анна Ахматова

[ketwhite* 0]

Как же мы с тобой жили хорошо, как же сладко,
Солнышко моё, горюшко моё, шоколадка,
Наледь на душе, на сердце ожог, шаг бесцельный.
Что ж ты натворил, нежный мой дружок, друг бесценный.

 

Жалящий огнём, лечащий мечом, умный самый,
Упокой, Иисус, в садике своём нашу Сану.
Ибо в снег и дождь, ибо в день и ночь,
В зиму, в лето, уж прости Господь,
Нам была, как дочь, собака эта.

 

На моём окне дождь чечётку бьёт, отбивает,
А соседский пёс воет, как поёт, отпевает.
Непогодь и пёс воют в унисон, будто плачут,
Завтра поутру мне ворвётся в сон визг собачий:

 

Это в небесах, в горней из высот там, над нами,
Девочка моя палочку несёт мне и маме.

 

[Ромовая баба 0]

Во сне ли вижу, иль просто грежу
На сутки время опять я режу.
В окне застыл родной твой профиль
В который раз остыл твой кофе

 

Сварю…нетрудно, тебе я новый
Упал неслышно листок кленовый
Он тоже путник на этом свете
Его уносит недобрый ветер

 

В пустом окне я память вижу
Я этот взор свой ненавижу.
Осколки чашки, твоя газета…
Ушел из тьмы искать ты света

[Destiny 0]

Иметь бы каменное сердце

 

Иметь бы каменное сердце,
Чтоб не любить и не страдать,
Чтоб не бояться жизни, смерти,
Чтоб больно не было терять!

 

Чтоб быть спокойным, равнодушным
Не обижаться, не стонать.
Чтоб безгрешным и послушным.
И не жалея отдавать!

 

Иметь бы каменное сердце.
Чтобы никто не смог разбить.
Иметь бы каменное сердце.
Ведь с ним намного проще жить…