А Мы, Понимаешь, Пишем.

[Мария 003 0]

Если вас посетило вдохновение и вы желаете поделиться результатами своего творчества. Добро пожаловать.

[Мария 003 0]

Окаменевшая деревня

 

В одной волшебной стране, жил маленький мальчик по имени Яромирчик. В небольшом уютном домике, стоящем в самой середине живописной деревушки, вместе с ним жили: мама, папа и младшая сестричка.
Однажды сестренка увидела в лесу Злого Колдуна. Она, конечно не знала, что это Злой Колдун. Просто увидела забавно одетого человека, тайком пробиравшегося к Озеру Желаний и делавшего странные жесты над водой. Девочка рассказала об этом маме и та сразу поняла, что возле деревни появился злой человек, ведь только черное сердце прикажет пробираться тайком к открытому для любого желающего озеру.
Мама созвала Сход и рассказала жителям деревни, от том что видела дочь. Надо же было такому случиться, что эти слова ветер донес до ушей Злого Колдуна и тот немедленно сотворил страшное заклятье. Вся деревня до последней мошки в саду превратилась в камень. Уцелел только мальчик Яромирчик, потому что...
- Яри, Яри, Яри-Яри! - Сопровождала каждый крик прыжком белобрысая девочка с растрепанными косичками.
От стайки играющих в шарики мальчишек отделился хмурый голубоглазхый мальчик и подошел к попрыгунье.
- Ты за кого болеешь, Миленка? - Поинтересовался он с кугрозой в голосе.
- Как за кого? - Широко распахнула серо-зеленые глаза малышка. - За тебя, Яромирчик.
- А выкрикиваешь не мое имя, а какого-то Яри. Меня зовут Яромирчик и никак иначе, поняла?
- Поняла, Яромирчик. - Пискнула Миленка и потерла кулачками глаза.
- А будешь реветь, больше не возьму с собой.
- Я маме скажу.
- Крапивой выдеру.
- Злюка базюка! - Крикнула девочка отбегая и показала старшему брату язык.
- Вредная, ты, Миленка, - обреченно вздохнул Яромирчик, - и в кого только? Мама добрая, папа сильный и хороший, я справедливый, а ты вредная. Бе-е!
Показав сестренке язык он гордым шагом удалился к нетерпеливо переминающимся мальчишкам. Всё вихрастое братство деревни знало, что когда Яромирчик и Миленка препираются лучше не вмешиватся. Неосторожному доставалось от обоих и зачастую не только словами, но и крапивою. И что бы не говорили родители о пользе крапивных укусов, получать зудящую сыпь никому не хотелось.
После перебранки игра у Яромирчика не задалась. Шарик упорно не желал останавливаться в намеченном месте, или выбивать шары противников. Разозлившись Яромирчик выбрал свой самый любимый счастливый шар, но из-за накопившегося раздражения он улетел далеко за пределы игровой зоны и выкатился за околицу.
- Ну ты даешь, Яромирчик! - Присвистнул рыжий, веснусчатый Володенька. - Промахнутся на десять шагов! Как теперь из-за черты доставать шарик будешь?
- Да оставь, сход закончится, у мамы разрешения спросишь, без разрешения сторож уши надерет.
- Не надерет, - фыркнул Яромирчик, - я такую штуку придумал, закачаетесь.
- Ну-ну. - Скептически хмыкнул вечно сомневающийся Радо.
- Ой! Не ходи, братик! - взвизгнула Миленка. - Я за Топочкой сбегаю, она принесет.
Мальчишки проводили взглядом убегающую девчушку и повернулись к Яромирчику.
- Ну, что, ждем? - Заломил бровь Володенька.
- Не-а. - Мотнул русыми вихрами Яромирчик и направился к сторожевой черте.
Там он повернулся спиной и начал прыгать. Прыжок вбок, два вперед, прыжок вбок, два назад и кувырок. Что-то ухнуло и мальчик непроизвольно втянул голову в плечи ожидая магической трепки, но ничего не произошло. Радостно вскрикнув он подхватил шарик и победно обернулся к застывшим друзьям.
- Ну?! Каково? - Радостно закричал мальчик и только тут заметил, что замерли мальчишки вовсе не от восхищения его изобретательностью.
Волосы, лица и одежда детей были серыми. Возле малого колодца, в конце улочки, застыла на одной ноге серая девочка, а рядом с ней маленькая кудлатая собачка, на спине которой застыл каменный воробей. Нет не застыл, покачнулся и упал, распростертые крылышки разлетелись каменным крошевом, откатился в сторону клювик с зажатым в нем каменным волоском.
- Ой! Мамочки! - Испуганно прижал руки ко рту Яромирчик. - Что же я натворил?! МАМА!!!!
Не решаясь повторно пересекать магическую черту, поймает страж и будет держать пока взрослые не придут, он кинулся бежать в обход деревни. Там с южной стороны проходит дорога с которой видно Центральное Поле на котором проходит Сход. Выбежав на дорогу с огромными от ужаса глазами он повернулся к деревне и застыл, забыв выдохнуть набранный, для крика о помощи, воздух. На Центральном Поле каменный дед Тарас держал поднятую над головой клюку перед каменными жителями. А на Старейшине Дубов восседал каменный ворон. Каменная сорока собиралась взлететь с крыши крайнего дома.
- Мама. - Прошептал мальчик, неверя своим глазам. - Папа, сестренка, люди... Что же я натворил?
Медленно, как во сне, повернулся Яромирчик спиной к окаменевшей деревне и побрел по дороге. Постепенно его шаг ускорялся, ведь у него появились два важных дела: найти взрослого, который согласится ему помочь - только взрослый может обратится к Озеру Желаний, которое наверняка сможет снять колдовств с его мамы, папы, сестренки и всей деревни,и наказать Злого Колдуна. Хотя о втором деле, он еще не догадывался.
Долго шел мальчик, солнышко уже к вечеру стало клониться, когда дорога на две разделилась. Остановился Яромирчик и думает, по которой дорожке дальше идти? Смотрит, а на дереве растущем на развилке, огромный филин сидит и спит. "Какой огромный" - подумал малыш, - "Такой большой обязательно должен быть взрослым. Мама не говорила, что к Озеру Желаний не только человек обратиться может. Если он согласиться мне помочь то уже завтра дома буду". Не стал Яромирчик ночную птицу будить, сел под деревом и подождал пока солнышко сядет и филин проснется.
Как стало темно открыл филин глаза и заухал. Тут проснулся задремавший малыш и поздоровался, а потом рассказал про свою беду.
- Жаль мне тебя, но у меня в сердце много желаний, а Озеро исполняет лишь самое заветное. Не уверен я, что беда твоей деревни так сильно меня затронула.
Горько вздохнул Яромирчик и стал спать укладываться.
- Вот что, проухал филин, - ты здесь спать не ложись. Видишь дорога раздваивается, а чуть поодаль тропка в нее вливается? Получилось развилка не развилка, перекресток не перекресток. Как полночь наступит сойдутся здесь Развилочный с Перекресточным воевать, чья територия выяснять - зашибут. Идем, к одной знакомой старушке провожу.
- А она добрая? Мальчиков не ест? - спросил Яромирчик вспомнив сказки про Бабу Ягу.
- Не знаю, придем спросишь. - Ухнула птица слетая с ветки.
Повел он малыша по тропинке и привел к маленькому аккуратному домику.
- Ух! У-ух! Принимай, хозяйка гостя, мальчика - сироту.
Вышла на порог опрятная старушка и пригласила Яромирчика в дом. Хлопочет у печи хозяйка, да распрашивает, как он осиротел.
- Я не сирота! - твердо сказал Яромирчик, - Мою деревню заколдовали.
Рассказал малыш старушке про окаменевших друзей, смотрит а она большой чугунок достала...
В покрытой бело-готубыми плитками - изразцами - печи горел огонь. Заслонка стояла на полу и мальчик мог любоваться тем, как огонь весело трещит на березовых поленьях. Маленькая старушка с доброй улыбкой в зеленых глазах, поправила выбившуюся из пухлого пучка прядку и сняла крышку с очень большого закопченого горшка.
- Раздевайся и лезь в чугунок. - Строго сказала она.
Яромирчик широко раскрыл от удивления глаза и несколько секунд поочередно смотрел то на лоснящийся от копоти бок чугунка, то на хозяйку.
- Зачем? - Непонимающе прошептал мальчик.
- Варить тебя буду. - Спокойно сообщила старушка и поправила лямку вышитого васильками передника.
От испуга у Яромирчика язык к небу присох. Что делать? Вспомнил, как папа всегда говорил: "Не знаешь как выкрутится не показывай страха и тяни время, что ни будь, да придумается". Слез он со скамьи, подошел к накрытому белой скатертью столу, сел на стоящий возле него табурет поудобнее и ватрушку с глиняного блюда взял. Откусил большой кусок. Тонкие брови старушки удивленно полезли на лоб. Всякое видала на своем веку людоедка: и плач, и просьбы отпустить, и попытки убежать, и даже попытки её саму в печь запихнуть... Но спокойствия - никогда. Прожевал Яромирчик ватрушку, посмотрел на удивленную хозяйку безмятежными голубыми глазами. Ох, тяжело далась ему эта безмятежность.
- Меня нельзя есть, - говорит, - я в любой момент окаменеть могу, а камни в животе плохо.
- Как окаменеть? - Опешила старушка-людоедка.
- Ну я же говорил, что когда деревню заколдовали я на околице был. Меня самым краем зацепило, - находу придумывал хитрюга, - я то и дело чувствую как внутри меня то одно, то другое камнем становится.
Недоверчиво нахмурилась людоедка. но ребенок болтал ножками и уплетал ватрушку за обе щеки. Не умеют дети столь правдоподобно врать. Обязательно выдадут себя, а этот, похоже не врет. Решила она. Разозлилась тогда, что нельзя Яромирчика съесть.
- Вон отсюда, негодный мальчишка! - Закричала.
Вытолкала она мальчика за порог, а тому только того и надо. Броился бежать неразбирая дороги через темный лес. Долго бежал, пока не зацепился за что-то в темноте и не упал. Потер Яромирчик ушибленую коленку и задумался. Ночь, темно, хищные звери бродят, надо найти куда спрятаться до утра, на дерево что ли залезть? Стал он осматриваться, смотрит огонек между деревьями мерцает. Кто-то костер развел. Что делать? остаться в лесу и от зверей прятаться, или выйти к огню и попроситься на ночлег, да и кушать хочется. В лесу страшно, но и к костру идти страшно, вдруг опять в беду попадёт.
Решил Яромирчик тихонько подкрасться к костру и понаблюдать, достоин ли путник доверия. Тихонько подкрался поближе и лег в кустах. Раздвинул он ветки, увидел сидящих и обрадовался, что к огню не подошел...
Небольшой костерок жадно потрескивал озаряя покрытое бородавками свиное рыло, кормящего его толстяка. Узловатые пальцы почти ныряли в огонь осторожно укладывая новые сучья таким образом, что бы они не мешали прогорать предидущим и жар равномерно прогревал висящий на треноге котелок. Напротив свиноголового находися каменный истукан с жутко ухмыляющейся рожей. Внезапно истукан шевельнулся и малыш всем нутром ощутил насколько холодная и жесткая под ним земля, страшно захотелось вскочить с неё и бежать куда глаза глядят пока не станет жарко. Повыше закатав рукав серой рубахи камнеподобный достал из-за спины сумку и начал в ней рытся. Вскоре на свет были вытащены небольшие пучки трав. Он осматривал каждый низко наклоняясь к костру и тогда становилось видно, что вторая половина бурого лица нормальная и даже вполне добродушная. Отобрал бурокожий понравившиеся травки, рамял в пальцах и в котел кинул, пошел из него дух дивный, у Яромирчика от голода в животе забурчало и слюнки потекли.
Внезапно что-то громко застучало. Яромирчик вздрогнул, обвел взглядом поляну и увидел высокого мужчину в охотничьем костюме и кучу валежника у его ног. Это он сучья с громким стуком на землю бросил. Наклонился охотник, втянул носом ароматный пар над котелком.
- Ну как, каша скоро сварится? А то у нас гостя угощать нечем? - голос у него оказался сиплый, простуженный.
- А где же гость? - Удивленно прохрипел свинорылый.
- Да вон в кустах лежит и животом бурчит. - Прорычал похожий на скалу. - А кашка уже готова.
Испугался Яромирчик, понял что о нем разговаривают и начал отползать. Но не успел он из кустов вылезти, как схватили его сильные руки и подняли.
- А-а-а!!! - Закричал мальчик, отчаянно брыкаясь. - Не еште меня, я ядовитый, заколдованный!!!!!!
- Ха-ха, Хрю-ха! - Засмеялись путники.
Почувствовал Яромирчик землю под ногами, но убежать ему не дали, посадили на бревно и плошку с кашей в руки сунули.
- Угомонись! - Строго просипел над ухом простуженный охотник. - Мы детей не едим.
Перестал кричать мальчик и настороженно так поглядывает.
- Ты ешь, ешь, - проворчал свиноголовый, - меня зовут Хрю...
- Хрю? - Удивился Яромирчик.
- Да нет, не хрю.- Махнул рукой хрю. - Это я так, иногда прихрю-хрю-хрю, тьфу нелегкая! Прихрюкиваю. А зовут меня Рос.
- А меня Алхтейндермон. - Прогрохотал человек-камень. - Я тролль. Для друзей и маленьких перепуганных мальчиков, просто Ал.
- Ну что, убегать пока не будешь? Можно отпустить? - Поинтересовался охотник.
- Пока не буду, кивнул Яромирчик и подул на ложку с кашей.
Охотник вышел из-за его спины, сел рядом с Росом и улыбнулся.
- Меня зовут Данила.
- А меня Яромирчик. - Вспомнил про вежливость малыш.
- Как же ты попал в лес ночью, Яромирчик? - Поинтересовался охотник.
Яромирчик вздохнл и в третий раз принялся рассказывать грустную историю своей деревни.
- Нет! каков подлец! - Хором вкричали путники услышав про окаменевших друзей и собачку.
- Да, - вздохнул мальчик, - я подлец, не послушался старших...
- Да причем здесь ты?! - Вскочил и замохал руками тролль. - Колдун этот, которого Миленка в лесу увидела. Тебе повезло, что ты за охранным рубежом оказался.
- Точно, - поддержал товарища Данила, - иначе стоять бы тебе каменной статуей, как остальным.
- Как покушаешь, ложись спать, завтра пойдем к Озеру Желаний. - Ласково прогромыхал тролль.
- Мы, вообще-то и так к нему шли, - хрюкнул Рос, - у Ала есть заветное желание. Вот. А мы, так, за компанию.
- Так вы поможете?! - Подпрыгнул Яромирчик.
Все трое кивнули. Мальчик от радости даже заплакал и его начали гладить по голове и утешать. Утром компания отправилась сначала к деревне, посмотреть не спало ли колдовство. Увидев каменных людей и животных друзья отправились к Озеру. Но едва подошли к нему, как услышали чей-то горький плач. Осмотревшись они обнаружили слепого безногого юношу, который лжал под деревом и горько плакал.
- Что случилось? Ты не можешь найти Озеро Желаний? Мы тебя к нему отнесем.
- Нет! - Закричал юноша. - Не ходите к проклятому Озеру!
- Почему? - Удивился Ал.
- Ой! Озеро позеленело! - Вскричал тут Яромирчик увидевший зеленую как молодая листва воду, всегда светлого словно слеза, Озера Желаний.
- Оно что, не всегда такое? - В один голос удивились друзья и калека.
- Нет. Оно всегда чистое, словно слеза.
- Это Колдун испортил озеро! - Закричал тролль.
- Я попросил озеро вернуть мне потерянные при несчастном случае глаз и ногу, а оно отобрало последние. А я так мечтал поскорее вырасти и пойти к Озеру Желаний. - Всхлипывая рассказал юноша.
Пригорюнились друзья, развели костерок и сели думать. Вдруг охотник и говорит:
- Какое красивое озеро, буд-то молодая листва в лесу, мне нравится этот цвет, пусть всегда таким остаётся.
- Да ты что?!! - Возмутился Яромирчик, оно же желания наоборот исполняет!
Ничего не ответил Данила, только встал и на берег Озера отошел.
- Не трогай его, Яромирчик, так надо. - С нажимом произнес Ал.
Ничего не понял мальчик, но спорить не стал. Ведь родители его учили, что если доверяешь взрослому, то слушайся его.
Стоял Данила на берегу, хмурился, пот выступил на лице, так сильно он старался желать что бы Озеро Желаний навсегда осталось таким как сейчас и выполняло все желания строго наоборот. Тяжело это, желать не того чего хочется и так сильно желать, что бы никаких других желаний не осталось. Очень трудно, сами попробуйте.
Вдруг Озеро блеснуло, раз, другой и стало чистым и прозрачным как слеза. Полуденное солнце высветило каждый камешек на его дне. Замерцали разноцветные камушки, заискрилась рябь на воде. Словно живое существо заулыбалось. Отер Данила пот с лица и друзей позвал.
- Вот, озеро теперь нормально желания вполнять будет. - Устало прошептал он.
- Давай, пожелай себе ноги и глаза. - Предложил юноше Яромирчик.
- Нет. - горько вздохнул тот. - Я уже просил у Озера Желаний и снова смогу обратится к нему только через пять лет.
- Так что же, ему теперь целых пять лет таким быть? - Со слезами на глазах спросил у товарищей мальчик.
- Не знаю, - почесал пятачок Рос, - надо подумать.
И сел думать. Уже солнышко к вечеру стало клонится, друзья все думали и ничего не могли придумать. Как одним желанием и деревню из камня вызволить и юноше ноги-глаза вернуть?
- Эх! Если бы не колдун! - Вздохнул яромирчик. - Это все его злые дела.
- Точно! - Хлопнул себя полбу Рос. Вскочил и побежал к Озеру.
- Озеро! Я хочу что бы...
- Стой! Не желай ему зла! - Крикнул охотник. - Зле желание по тебе и по маме твоей ударит.
Задумался Рос, голову наклонил. Постоял минутку и духом воспрянул.
- Хрю! Пусть, всё злое колдовство, сколько его есть на свете, ровно через, хрю, четыре часа, после сотворения, рассеивается.
Блеснуло Озеро и вернулись юноше один глаз и нога. Обрадовался он им, поднялся и без костыля запрыгал, захлопал в ладоши. Потом принял от малыша свой костыль и стал танцевать.
- Ну, пошли, Яромирчик, - погладил мальчика по голове Рос, - твоя мама, наверно волнуется.
- Идемте в гости, сестренка вчера рибов принесла, полное лукошко. Мама суп сварит грибной. Объеденье! А для вас, еще и пирогов напечет.
Одной рукой он взял за палец Данилу, другой Роса, оглянулся пригласить Ала и увидел, что тот с грустным видом сидит на берегу. Хотел Яромирчик тролля позвать, но охотник подхватил его и усадил на плечи.
- Он догонит нас, - хрюкнул Рос, Закидывая на плечо вещевой мешок одноногого юноши, - вот желание загадает и догонит. Еще не было случая, что бы Ал отказывался от пирогов. Хрю.
Праздник по случаю возвращения потерявшегося Яромирчика был замечательный. Пироги были такими пышными и ароматными, что приковылял даже столетний дед Тимофей, уже давно не покидавший скамеечки под окном своей избушки. А потом, как-то незаметно во двре у родителей Яромирчика собрались все жители деревни. Они охали и ахали слушая рассказ мальчика, а самые недоверчевые переспрашивали у Данилы, Роса, Ала и одноногого юноши - Маратки. Мальчишки завистливо вздыхали, а их папы тайком показывали сорванцам ремни.
Тут и сказке конец.

[Мария 003 0]

Малыш

 

За окном ласково светило солнце. Золотые лучи веселыми зайчиками перескакивали с игрушки на игрушку, зажигали таинственные огни на цветном стекле и тонули в зеленой хвое. Малыш лежал в кроватке и очень хотел добраться до красивой золотой соски висящей на средней ветке и подмигивающей ему зеленым глазом ободка. Он перевернулся на живот, но высокие планки ограничительной решетки не позволили ему ползти. Маленькие ручки пытаются дотянуться, но соска висит чересчур далеко. От обиды малыш заплакал.
Почти сразу раздались тяжелые шаги, и большие мозолистые руки вознесли его к пахнущей дымом колючей скале, возле которой находилось такое доброе и неуловимо знакомое лицо. Малыш радостно гукнул, но тут снова увидел золотой блеск и, потянувшись к нему, произнес:
- А-ай.
- Что? А-а, солнышко, – пророкотало у него над головой, - хочешь в окно посмотреть? Сейчас.
Скала под малышом дрогнула и поплыла куда-то в сторону от вожделенной игрушки. Потом её скрыла белая стена. Он недоумевал, куда же делась вся эта большая красивая штука? Но тут его посадили на стол и, перед глазами оказалось небо, солнышко и пара красивых черно-белых игрушек. Малыш вспомнил – их называют березами. Он радостно засмеялся, но смотреть в окно оказалось совсем не интересно. Там ни что не блестело и не подмигивало. Оглядевшись вокруг, ребенок решил прогуляться по комнате. Он уже почти дополз до края стола, когда обнаружил, что и здесь есть препятствие, не позволяющее ему путешествовать. Это было обидно. Его личико сморщилось, обида на весь этот мир уже готова была выплеснуться негодующим криком, когда сзади что-то стукнуло. Оглянувшись, малыш увидел переливающийся разноцветными пылинками занавес. Развернувшись, он подполз поближе к окну. Занавес разошелся и перед маленьким зрителем начался танец. Большие, сверкающие снежинки водили хоровод, кувыркались и совсем не спешили падать. Ребенку понравилось, и он тоже попробовал танцевать, но на четвереньках танцевать не удобно. Тогда он сел, так танцевать оказалось просто здорово, и по дому разлетелся счастливый смех.
Одна снежинка показалась больше и красивей остальных, она так кружилась и переливалась, ловя солнечный луч, что малышу захотелось её потрогать. Он потянулся к снежинке и все вокруг стало золотистым, а желанная игрушка подлетала все ближе. Вот уже более маленькие подружки водят свой хоровод вокруг радостно гукающего ребенка. Они словно котята подставляют свои спинки под его пальчики, целуют в щечки и медленно вальсируют. Самая большая снежинка мягко опускается в протянутую ладошку и стекленеет многоцветной гладкостью. Заполучив желаемое, малыш немедленно тащит снежинку в рот и радостно чмокает, обнаружив, что игрушка оказалась сладкой на вкус.
Сзади накатывает родное тепло, нежные руки обнимают его и малыш прижимается к такой теплой и вкусно пахнущей груди.
- Что ты делаешь? В снежинки играешь, милый?
Прозвенел родной голос. Пухлые пальчики, крепко сжимающие почти прозрачную снежинку, потянулись к маминому лицу. Розовые губы нежно обнимают краешек и отпускают.
- Какой вкусный у тебя леденец. Держись крепче.
Молодая женщина спускается со стола и обернувшись, с нежной грустью смотрит на снежный хоровод, не спеша превращающийся в обычный снегопад из ясного неба.
- Не выдержал все же, - шепчут с нежной улыбкой губы, - а ведь грозился совсем забыть, если к людям уйду. Спасибо, что поиграл с сыном, дедушка.
Она крепче обняла сына и невесомо заскользила по комнате, напевая хрустально-прозрачным голоском про снега и лесные поляны. А вновь появившееся в раме стекло медленно покрывалось жемчужным, морозным узором.

[Мария 003 0]

Что, кроме меня никто ни разу не сочинял ничего??????

[Мария 003 0]

Баюшка
Мой маленький сыночек :
Курносенький носочек,
Пухленький животик,
Ненасытный ротик.

 

Буду я сынка лелеять,
Буду я сынка любить,
Вкусной кашкою кормить.

 

А устанет сына кушать,
Ляжет спать
И сказку слушать.

 

Баю-баю-баиньки,
Спи сыночек маленький.
Свои глазки закрывай,
Сладко - сладко засыпай.

 

Пусть приснится огонечек,
Что уселся на листочек.
Пусть приснится котик,
Меховой животик.

 

Баю-баю-баюшки,
Засыпать пора уже.

[Мария 003 0]

Прибежала в роток,
белая жемчужина.
Скромно села в уголок,
Скучно без подружньки.

 

Ой вы зубки-жемчуга!
Выбирайтесь-ка сюда.
Сядем на диваньчике,
Поговорим о зайчике

[Ириска** 0]

Сказка о рыбаке и репке.

 

Прикормил дед рыбку. Попала в невод рыбка большая-пребольшая. Дед тянет-потянет, вытянуть не может. Стал он кликать золотую Жучку. Прибежала жучка, спросила: "Чего тебе надобно, старче?" Ей с поклоном старик отвечает: "Смилуйся, сучка-собачка, пуще прежнего выросла рыбка, не вытянуть и новым неводом, а старый-то совсем разорвался!" Ухватила Жучка дедку за репку, тянут-потянут, вытянуть не могут.

 

Прилетела птичка кукушка. Говорит птичке жучка: "Кукушка-кукушка, встань к лесу передом, ко мне задом, да скажи, долго-ль еще тянуть нам эту рыбку?" Отвечает кукушка: "Смилуйся, государыня Жучка! Прослушай лучше сигналы точного времени. Начало шестого сигнала соответствует концу пятого".

 

Осерчал дедушка на кукушку за речи ее абсурдные, и уж хотел, было, невод на нее накинуть, а кукушка и говорит человеческим голосом: "Не убивай меня, старче, я тебе еще пригожусь!" Ухватила кукушка дедку за Жучку, тянут-потянут, вытянуть не могут. А рыбка из моря-окияна дразнится: "Меня дедушка не вытянул, меня Жучка не вытянула, а ты, поползень позорный, и подавно не вытянешь!"

 

Стали кликать они бабку. Прилетела к ним бабка на помеле. А может это дворник был? Нет, был с ней горец Автондил (он бабке ступу зарядил). И уж хотела бабка за хвост кукушкин ухватиться, да говорит ей вдруг кукушка: "Если б я была старушка, то не тянула б сети зря, а тридцать три богатыря: родила б!" Сказано - сделано! Родила старуха в ночь и не сына и не дочь, а команду "Черноморец"! (А помог ей в этом горец). И тридцать витязей усатых стоят в футболках полосатых. Все равны, как на подбор, как команда "Пахтакор".

 

Молодчики здоровенные, морская миля в плечах! Ухватились друг за дружку и вытянули рыбку!

 

Вытянули они рыбку, и говорит, значит, вытянутая рыбка человеческим голосом: "Не убивай меня, старче, а я тебе за это полбочки икры наметаю, да не простой, а минтая!" Ей с поклоном старик отвечает: "Да чем же я ее жевать-то буду? Зубов у меня нет, старенький я!" "А я, -рыбка говорит, - дам тебе волшебную вставную челюсть. Засунь ее себе: и жуй, сколько влезет. Но помни - ровно в полночь она превратится в тыкву!" "Эка невидаль! - старик отвечает, - в челюсти много ль корысти! Ты снеси-ка мне, рыбка, яичко, да не простое, а золотое!"

 

Говорит треска-плотвичка: "Я б могла снести яичко, но должна тебя потом трижды щелкнуть в лоб хвостом!"

 

Дед: "Ты со мной договорилась, сделка наша заключилась, я теперича юридическое лицо, сей же час неси яйцо!"

[Мария 003 0]

Женили Ивана-царевича на красной девице рода царского, да не простого – волшебного. И стали они жить-поживать и добра наживать.
По идее.
А по правде-то, вот как вышло.
Привел Иван-царевич молодую жену в опочивальню, а она ему и говорит:
- Не люб ты мне. Не по своей воле за тебя замуж вышла, да и ты говорят, другую суженой своей видел. А потому… - Махнула платочком налево и, возле стены точно такое же ложе выросло. – Будем мы с тобой спать раздельно.
Возмутился Иван-царевич, вспылил, а жене только того и надо было. Завертелась волчком, закружилась да и оборотилась страшной каргою.
- Не хотел миром, будет, по-моему, силою. – Проскрипела карга.
Затужил Иван-царевич, пригорюнился. Как же ему теперь жить? Царь-батюшка любимую его в соседнее государство замуж выдал. Не сбегаешь, не проведаешь. А тут еще, каждый день видеть подобное чудище.
- Как же я, теперь, покажусь с тобой на люди?
- А это дело поправимое. – Пробормотала жена, засыпая. – Я когда захочу - морок сброшу.
Так и стали они вместе жить. На людях у царевича не жена, а сказка: прекрасная да заботливая. Дома карга: злобная, ворчливая, страшная. Хорошо хоть готовила, а то помер бы Иван-царевич с голоду. Слуг ведь, жена всех по-вытурила.
Вот живут они год, живут два. Царь-батюшка уж беспокоиться начал. Единственный наследник второй год женат, а внуков так и не народилось.
Попытался Иван-царевич жену вразумить – не хочет и слышать о примирении. Попытался подарками задарить – соболей, жемчуга, каменья самоцветные принимает, а взгляд не теплеет. Попытался ласковыми речами обворожить – начала соревноваться с ним в остроумии, да и высмеяла. Закручинился царевич пуще прежнего. Начал с горя он пить горький хмель, а во хмелю случалось, даже пробовал царевну свою поколачивать, только волшебницу бить - себе дороже.
И вот однажды после пьянки очнулся Иван-царевич в глухом лесу. Кругом деревья огромные, неведомой силой скрученные, согнутые, переломанные. В дуплах замшелых лихие огни горят. Стра-а-а-шно. Так страшно, что горемыка вмиг протрезвел. Стал свои следы искать, но нигде не следочка. Словно с неба он сюда упал.
Вдруг заскрипело, заухало, шум пошел, словно великан ломится. Кинулся царевич бежать, куда ноги вынесут. Вынесли ноги к избушке на курьей ножке. Странная избушка, но делать нечего, может дорогу удастся узнать.
Поднялся Иван-царевич на крыльцо, постучал, дверь отворил, и едва ступив за порог, поклонился.
- Здравы будьте, хозяин с хозяюшкой.
Лишь тишина в ответ. Смотрит, а перед ним никого нет, только лестница, прямо от порога начинается, высокая да широкая. Подивился царевич, и подниматься стал. Привела его лестница в горницу. Потолок в ней высокий, чудесным узором расписан. Вдоль широких стен лавки дубовые, парчой крытые да сундуки железом кованые, перламутровым лаком крашеные. Пол сплошь мягким ковром застелен. А прямо посредине этого великолепия старуха стоит: одного глаза нет, второй изумрудом светится, нос крючком почти до земли, тело под шубой собольей скрыто.
Удивился царевич, как в маленькой избушке такое диво поместилось, но про вежество не забыл:
- Здравствуй хозяюшка. – В пояс кланяется. - Долгих тебе лет. Ты прости меня, что без спросу в дом вошел, что явился к тебе без подарочка.
Ухмыльнулась старуха и молвила:
- У меня все гости незваные, - голос низкий, глубокий, без старческого дребезжания, - раз явился ко мне, значит, гложет тебя кручина. Проходи, за стол садись, да рассказывай.
Накормила его старуха, налила чарку меда душистого. Тут и пора настала разговоры вести задушевные. Рассказал царевич о своей беде. Крепко старуха задумалась.
- Снять морок может только она сама, но сделает только когда полюбит…
- Да я, уж и не знаю, на каком коне к ней подъехать! – Ударил шапкой о колено царевич, и поведал про все попытки сердце царевнено разбудить.
- Да-а… Трудный случай. Могу, конечно, приворожить… Только злое это дело, грешное. Если возьмешь…
- Не смей! – Оборвал старуху гневный девичий голос. – Как ты можешь предлагать ему подобное, Яга!
Обернулся царевич и видит, стоит в дверях девица, волос русый, до плеч обрезан – публичная. Нахмурился Иван, как смеет девка пропащая его разговоры подслушивать да встревать?! А девка, меж тем продолжила:
- Я к тебе за помощью шла, а ты, оказывается, черным колдовством балуешь! – Нахмурила брови густые и Ивану-царевичу в глаза глянула - Не смей, и думать о таком, мужик. Я вот, зло сотворила, счастью чужому завидовала, чужого суженого увести хотела - теперь расплачиваюсь. – Сказала и за волосы короткие себя дернула.
- А что же ты предлагаешь в помощь, красная девица? – Ничуть не обидевшись, спросила Яга.
- Я? – Слегка оторопела девка, - А… а возьми меня в дом – работницей. Буду твоей жене помогать, глядишь, откроет она мне тайну, чем ты ей так нелюб. Там и думать будем.
- Кого?! Тебя?!! Подстилку продажную?!!! – Так и взвился от такого предложения царевич.
- А ты не смотри, что девица гулящая - поднялась со своего места старуха, - она за зависть свою расплачивалась, а тебе помощь от чистого сердца предложила.
Молвила и коснулась узловатой клюкой, вроде только что у дальней стены прислоненной стояла, головы девицы. Зашевелились густые волосы, заструились водопадом до самых пят, а старуха уже ленту атласную ей подает. Мол, косу заплети, нечего ходить неприбранной.
- Дык, царевна всех слуг повыгнала. С какой стати её возьмет? – Сделал еще одну попытку Иван-царевич.
- Возьмет. – Уверенно ответила Яга. – На ленте знак, любой волшебнице виден. Моей просьбой она не осмелится пренебречь.
Ничего не осталось царевичу, кроме как согласится. Привел он девицу – Лукерьей назвавшуюся – в дом. Царевна сначала зашипела, а как ленту увидела, подобрела вмиг, согласилась. Стала девица царевне прислуживать, кругом поглядывать, все замечать, запоминать. Иван-царевич жене своей жемчуга дарит, а она только фыркает. Что ни день в доме гостей полно, царевна белой лебедью выплывает, царевич прямо расцветает, а жена его и праздникам не рада.
Вот сидела Лукерья, рядом с вышивающей царевной, рубаху шила, а сама думу думала: «Эх, дура ты дура. Муж любит, а ты счастье своё собственными руками губишь. И чего тебе только надобно? Неужто нравится каргой ходить? Неужто это и есть твоя душенька, а лебедушка-краса только морок?»
- Счастья не вижу?! – прозвенел гневный голос царевны, словно колокольчики ледяные, мороз во светелку накликали.
Ахнула Лукерья, неужто вслух думы свои сказала, или царевна мысли читать умеет, несказанные? Что теперь будет?! А царевна руками всплеснула и слезами залилась, рассказала про житьё своё в царстве у батюшки, про то, что любовь у них под запретом. Про то, как нарушило сердечко её строгий запрет, как влюбилась в лесного воителя-перевертыша. Осерчал тогда батюшка, восемь лет она провела рыбкой бессловесной в малом пруду, охраняемом пуще глаза царского, а потом выдана была за царевича безвестного в дальнее государство.
- Постыл он мне! Понимаю, что человек он хороший, но сердце другому уже отдано, не полюблю никогда я в неволе.
Жалко стало Лукерье царевну, тридцать ночей не спала, над судьбою её кручинилась. Думала, как помочь горю горькому, двух людей сделать счастливыми и надумала. Пришла однажды к царевне в опочивальню и предложила:
- Ты, царевна, колдовать умеешь. Перекинь облик свой на меня, а сама отправляйся к любимому.
Грустно улыбнулась царевна:
- Да ежели было бы все так просто, и дня я с постылым мужем не задержалась бы. Держат меня: слово, батюшке данное и обряд венчальный.
Закручинилась Лукерья, голову на грудь свесила и ленту атласную, что Яга подарила, увидела.
- Знаю средство! Идем к Яге, глядишь поможет.
- Идти-то, идем, - отвечает царевна, - только за трудные задачи плату Яга берет. Кто знает, какую плату она с нас потребует. Да и тебе как, люб Иван-царевич?
- Мое сердце не такое гордое. Кого люблю, давно женился. А царевич не старик беззубый, не изверг. Стерпится – полюблю.
- Ну, тогда пошли, Ягу спрашивать.
Собрались они и в тот же вечер из терема высокого вышли. Долго бродили по лесам дремучим, коротко ли, но вышли к домику на курьей ножке. Поднялись по лестнице высокой, во светлую горницу, пред око старухи мудрое. Посмотрела на них Яга, нахмурилась.
- Трудную задачу вы мне приготовили. Больно сложный обряд, а я уже старая, боюсь не справиться. - Пригорюнились подруги, головы ниже плеч повесили, а Яга продолжает. – Вот что, Лукерья. Ежели отдашь мне первенца своего, девкой продажной нагулянного, возьмусь.
- Первенца! - Ахнула Лукерья и за живот округляющийся схватилась, - Да зачем он тебе?
- Старая я, скоро совсем немощной стану. Будет помощником, чему надо обученным. Ну, а ты, царевна, сама знаешь, что судьбу Лукерьи на себя принимаешь. Её беда твоей обернется, её боль тебя будет скручивать.
- Знаю, мудрая.
- А коль знаешь, ступайте. Ежели до полной луны не передумаете, во второй день полнолуния жду вас к себе.
Семь дней Лукерья думу думала. Отдать ребенка под сердцем выношенного, против этого сердце материнское восстает. Но родить, значит опять: дегтем ворота мазаные, мужики похотливые коим нельзя отказать. Ведь родившая быстрюка - безотцовщину, покрыткой становится – любой может зайти извалять, никому не смеет она отказать, равно, как и платы за удовольствие требовать. Ежели отсрочку у Яги просить, тоже не дело получается. Срок велик: за прежде времени родившегося не выдашь. Поймет муж, что другой постарался, а невинность чарами наведена - не примет царевич, быстрюка неизвестно от кого нагулянного, будет жену за него смертным боем бить.
Делать нечего, согласилась Лукерья на цену страшную, только выплакала у старухи право дитятко навещать, молоком материнским подкармливать.
Провела Яга тяжкий ритуал. В конце, взяла у Лукерьи каплю крови, и лоб царевне намазала, а у царевны крови целый ковш забрала – с ног до головы Лукерью обмазала. Только она это сделала, едва отзвучали слова тайные, как ощутила царевна, что давит кокошник на голову, рвет волосы шелковый чепец по краю бляхами серебряными обшитый, венчальное кольцо на правой руке раскалилось – кожу грозит прожечь. Стащила она с себя эти знаки замужней женщины и Лукерье – словно отражению в зеркале – отдала. Прильнуло кольцо к той, как дитя к родной матушке и чепец с кокошником сами наголову полезли. Вздохнула глубоко царевна, и уходить собралась, но остановила её Лукерья, в терем царевича – теперь мужа своего - отвела, велела собрать драгоценных каменьев, а после к царевичу в светелку вошла.
- Здравствуй муж мой, ты прости меня неразумную, что так долго тебя гнала. Поговорила я с девкой Лукерьей и все поняла. Не права я была, не буду больше тебя прогонять, злобной каргой прикидываться. Служанку, приведенную тобой, отпускаю, у неё в деревне дите малое осталось, при бабушке с дедушкой, она к нему дюже рвется. Ты уж сокол мой, не скупись. Дай ей денежку на дорогу.
На радостях царевич щедрой рукой золота зачерпнул из сундуков, расцеловал завернутую в дорожный плащ царевну, на дальний путь благословил.
И зажили они душа в душу. Только то, что первый младенец раньше времени родился – и умер тотчас же - тревожило Ивана-царевича, но не долго. Еще через год пошли у них дети один за другим, крепенькие и здоровые. А что жена, каждый месяц на день-два из дому отлучается, так, кто ж их, волшебниц, поймет. Спросишь, так опять зачурается. Лучше молчать да радоваться.
Тут и сказке конец.
Кто слушал – молодец, а кто еще и на ус мотал – умница.

[Seychas* 0]

Мария001,

Баюшка

Супер!)))))))))) Можно сопру, масе почитаю?

[Мария 003 0]

Ну, разумеется

[Ребро_Адама**** 0]

ЗАРИСОВКИ ИЗ ЖИЗНИ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ

 

* утро, весна, 14 лет *

 

Блин, и где тут что писать? Это что? Чат? Слова бегут - следить не успеваю, говорила мне мама - читай, дочка, книги - пригодится... Не успела ответить - про меня уже забыли. Что?... Уже долго за компом сижу?... да я еще и начать не успела! Ну маааамааааа!!!....

 

* день, лето, 18 лет *

 

Вчера встретилась с этим козлом, что по аське познакомилась. Явно фото мне не свое прислал. Или свое - но двадцатилетней давности. Во старик-педофил, как земля таких носит. Мороженое купил. МНЕ!!!! Я его с 14 лет не ем... Пошла с подружкой пива выпью с горя... Старею - а вокруг ни одного нормального мэна нет.

 

* утро, весна, 25 лет *

 

Головаааааа моя, головааа... И где ты вчера была?! И что ты так гудишь?! Старею на глазах - бутылка мартини и пиво уже совсем не сочетаются, то ли дело в 18 лет. Дочка спит еще, умница, жалеет маму. Ой-ой-ой, ну вот только сейчас не надо мне рассказывать, кто я есть, башка гремит, да знаю я все про себе лучше всех, ну мааамаааааа!... Стоп. Скрываюсь в Инете. Что с компом?! А, дочка разъем выдергнула. Ну что же это такое, скоро на пенсию - а вокруг - ну ни одного нормального мужика!!!...

 

* вечер, зима, 35 лет *

 

Мама-мама, и все же с тобой нам было лучше. Вот мы с дочей и остались одни. И рядом - ни одного приличного мужчины, чтобы скрасить старость... пойду, что ли, девченкам поплачусь. Где мои сигареты и что с компом? ты опять сюда лазала и все по-перенастроила?! ну, доченька....

 

* ночь, осень, 50 лет *

 

Пора второй компьютер покупать, вон, засела в Интернете, красавица. И не выгонишь. И что она там в ее-то возрасте ищет? Шла бы да гуляла. Пиво, мартини, утром голова болит - а не печень... Красота! Говорит, вчера с кем-то встречалась - урод-уродом, мороженое ей купил. Вот глупая... Эй, дочка, уступи старшим место! Давай-давай, топай отсюда. Мне бы твои годы... И того парня с мороженым...

 

* день, зима, 70 лет *

 

А ну-ка, внуки, разбежались по углам! Дайте бабушке отдохнуть... Алексей, вон из-за компа, старость надо уважать... Что говоришь? вчера с девочкой встречался?... Мороженое ей купил?... Какой хороший мальчик. И что она сказала?... Что мороженое не пьет?!... Какая хорошая девочка... ну приводи - познакомишь!

 

* вечер, лето, 85 лет *

 

Таааак, и что они тут у меня понастроили, куда теперь лезть... ааа... нашла.... ну, привет, бабульки, щас такое расскажу - костями греметь от смеха будете... Такого старичка вчера подцепила на рынке - обалдеть. Как живой. Тьфу ты... Как молодой! Совсем свеженький. Ну дык и я еще ничего, особенно когда зрение не очень... До дома проводил. И - представляете! - мороженое мне купил. Так трогательно... Не поняла, что с компом?! Ааа, ну правнуки, держитесь, отдайте провод, изверги, у бабки, может, жазнь-то только начинается!!!...

[Мария 003 0]

Котенок на поводке.

 

Золотое убранство берез,
Расписные одежды кленов…
Я иду по дороге сквозь лес,
Впереди меня мчится котенок.

 

Должен он все узнать и увидеть,
Белку мачехе с дуба достать…
Только шлейка опять натянулась,
Не давая на лай добежать.

 

Белка машет хвостом и смеётся,
Ей увидеть такое смешно…
У собаки котенок в пасынках,
И гуляет на поводке!

[Мария 003 0]

Желания и расплата
В Южных горах было жарко. Солнце, скрытое тонкой завесой облаков, немилосердно нагревало воздух. Две согнутые фигурки ползли по каменистой осыпи, осторожно нащупывающие место, куда можно поставить ногу, не рискуя свалится в пропасть, вместе с тонной, другой камней.
- Ты уверен, что мы правильно идем? – спросил шедший позади, отдуваясь.
- Да. Самый высокий кряж, самая высокая гора, на самом крутом склоне которой, должна быть пещера.
- Ох, Савмат, поверил я тебе, на свою беду.
Шедший впереди, высокий, крепко сложенный мужчина, с повязанной на голове грязной, потной тряпкой, некогда гордо именовавшейся банданой, услышав эти слова, резко обернулся. Являя усталое, грязное лицо с горящими голубыми глазами (с не пропорционально огромной радужкой), под кустистыми бровями, такими светлыми, что казались белыми и шрамом через правую половину лба.
- Эй, Себастьян, не говори так! Ты мне жизнь спас. Я для тебя к пророчице Эоньяне ходил.
- Эоньяне? – Серые глаза Себастьяна широко распахнулись от удивления.
Один из ручейков пота, щедро стекавших из-под меховой, конусообразной шапки на совершенно промокшую матерчатую повязку, уже не способную что-либо впитать, не замедлил воспользоваться возможностью и стек прямо в глаз.
- Ой! Вот зараза! Эта повязка совсем не спасает, - возмутился путник, отчаянно протирая глаза. - Нет, Савмат, ты на меня не сердись, но всем известно, что, Эоньяна требует за своё провиденье. Когда она была молодой, еще находились желающие.
- Да старость её не украсила, - Савмат передернул плечами, словно его пробил озноб от воспоминаний, - но что для друга не сделаешь? Да и сам я давно хотел узнать, где логово этого «Исполняющего Желания», в общем, цена меня не пугала. До тех пор, пока она не вылезла из-под накидки…голая.
- Х-хех… прости, но …х-а-ах, представил эту сценку…х-ху-м. Ох, друг, а чего ты попросить хочешь? – Поборов приступ смеха, спросил сероглазый
- Как что? Бессмертие, конечно.
Черные брови взлетели к самой кромке волос, а ноги словно приросли к камням. Такого желания Себастьян от друга не ожидал. Неуязвимость для оружия и яда, запросто, но бессмертие?
- И что ты, искатель вольных приключений будешь делать с бессмертием? Через пару-тройку веков все так надоест, что волком взвоешь - спросил Себастьян друга, вновь повязывая выжатую полоску ткани на лоб.
- Не-е, не надоест, - проворчал он, отворачиваясь и выискивая, куда бы половчее поставить ногу, что бы, не обрушить вниз каменную осыпь.
Рукоять прилаженного поперек спины меча скрипнула, задев за особенно далеко выступающий из скальной гряды выступ. Когда ни будь, мелкие трещинки, избороздившие его поверхность, расколют скалу на десятки мелких и крупных камней. Точно таких же, как те, что скрипят и шатаются сейчас под человеческими ногами. Найдя наиболее безопасный маршрут, на ближайшие два шага, мужчина продолжил подъем, и мечтательно улыбаясь, добавил:
- Я учусь на ошибках с первого раза и, хорошо усвоил тогдашний урок.
Прислушавшись к скрипу каменного крошева под сапогами и тяжелому дыханию друга, он усмехнулся и, помня, о том, что в горах нельзя шуметь, тихонечко запел.
- Вольной птицей расправлю крылья,
Прочь летя, от родных берегов.
Там за мо-орем дивные страны,
Красавицы, вина, охота,
Веселье бурлит через край.
Да-а-а…
- Не надоест, так жить вечно? – пропыхтел из-за спины Себастьян.
- А пресытится жизнь хмельная,
Вновь расправлю крыла, улечу-у.
Эх!
Там сеча, клинки звеня-ят,
Э-эх!
Щиты гремя-ят,
Копья стуча-ат,
Кони хрипя-ят,
Мечи звеня…
- Сам сочинил? – Оборвал стихоплета, насмешливый голос друга.
- Не очень складно? Да? Ну не беда, потом приглажу.
- То есть? Как это, пригладишь?
- Ну, сделаю так, что бы все было складно.
Уставший от постоянного пути вверх Себастьян только с хрипом втянул в себя воздух. Через час тяжелого и опасного подъема, когда каждый шаг способен вызвать к жизни оползень, а из-под ног то и дело выскальзывают камни, и с грохотом летят вниз, рождая по пути целые ручьи камнепадов, путники вышли на широкий уступ.
- Привал, а то ты так дышишь, что боюсь, придется на плечах тащить, - распорядился Савмат, сбрасывая мешок и потягиваясь.
Едва сбросив с плеч мешок, Себастьян рухнул на спину и, закинув ноги на, очень кстати подвернувшийся, скругленный валун, блаженно вздохнул. Его спутник деловито распаковал свой мешок и вытащил короб с едой и флягу, в которой что-то призывно булькало.
- Есть будешь? У меня еще медовые лепешки остались.
- Да иди ты! – Ошалело взметнулся друг.
Моментально забыв про гудящие ноги, он перевернулся на четвереньки и в таком положении подбежал, к довольно ухмыляющемуся Савмату.
- Ну, лекарь, - сквозь смех прошептал он, - тебя к больному не зови, дай сладкого отведать…
- Про больного не вбышы, - промычал с набитым ртом лекарь, - я к боному авсега пойду.
- Да ты жуй, жуй. Я это в шутку, - замахал на него руками друг.
- Не удачная шутка. – Хмуро зыркнул из-под бровей Себастьян. - Больше так не шути.
Светловолосый сделав серьёзное лицо, кивнул и продолжил сосредоточенно уминать не самую маленькую лепешку. Мед пытавшийся стечь по подбородку и пальцам, безжалостно излавливался и уничтожался. Запив полдник соком анго, друзья вытянулись на нагревшемся за день камне и, синхронно, удовлетворенно вздохнули.
- Удивительный ты человек Савмат, - произнес после продолжительного молчания лекарь.
Он снял шапку, и теперь легкий ветерок трепал его темные волосы.
- И чем же я странный? Уж не глазами ли? – ухмыльнулся его товарищ.
- Ну, глаза конечно и впрямь, необычные, - согласился с подначкой сероглазый, - но, я впервые встречаю искателя приключений, который за спасённую жизнь отплатил не монетой, или «Ба-альшим спасибо», а делом. Знаешь, я давно мечтал найти лекарство от бубонной чумы. Но, даже ради этой цели, я не отважился бы, пойти на поклон к провидице-потаскухе Эоньяне!
- А вот я пошел. И что в этом странного?! – Светловолосый повернулся на бок, и с интересом, посмотрел на своего спутника, – Ты ведь мне не только жизнь спас. Ты мне душу вылечил!
- Не понял? – лекарь приподнялся и с изумлением заглянул в горящие внутренним огнем глаза друга.
- Я раньше как жил? За всё в жизни плати, не можешь заплатить - убей, отними, или издохни под забором как пёс. А ты, с того света достал, раны так залечил, что не чувствую, словно и не было, шрамы и те тоньше волоса. И что ты у меня попросил? Воды согреть, для бездомной роженицы!
- И ты решил исполнить мою мечту…. Знаешь, не прилично, вроде как, спрашивать… Но как ты докатился до жизни такой, как стал бродягой без роду племени, с опаленной, злобой людской, душой?
- Как? Да просто, - Савмат сел, обхватил руками колени и помрачнел, - помню песню, колыбельную. Помню красное, распухшее лицо женщины стоящей у дверного косяка и мужчину с такими, как у меня глазами. Он меня прогонял, а я плакал и называл его отцом, а он тыкал мне в грудь посохом и орал, что бы я убирался. «Вот посох, в пути опираться, на плечах плащ, от холода защитит, на поясе нож, от зверей отобьёшься… Иди, далеко иди… Людям не верь, добра от них не ищи». Так он сказал мне тогда. С тех пор и гуляю.
Невеселая улыбка тронула губы воина, он резко поднял лицо к небу, встряхнул волосами. Улыбка превратилась в отчаянно веселый оскал, только даже слепцу было понятно, что оскалившемуся совершенно не весело.
- От зверей я отбился, а вот от людей… Сначала такие же бездомные мальчишки, как и я, попытались ограбить, потом узнал, что людям жаль для оборвыша даже куска черствой лепешки. За всё надо платить. Только иногда, заплатить может другой… своей жизнью.
- И ты не верил, что кто-то может помочь просто так?
- Нет, не верил. Да и сейчас, не очень верю. Ты выродок, лекарь. Талантливый, чистый душою, выродок.
- Ну, спасибо, дружок за ласку.
- Да ты пойми, - уловив в голосе друга обиду, - зачастил светловолосый, - выродок это не ругательство, это обозначение необычного, единственного в своём роде. Вот я тоже выродок. Видишь, какие у меня глаза?
Повернув лицо к лекарю, Савмат широко раскрыл глаза, выпучивая их из орбит.
- Видишь? У меня радужная оболочка, так это, кажется, по-вашему, по-лекарски, называется, закольцовывается. Как ни раскрываю глаза, верхний край все равно не видать.
- А ты сейчас вниз посмотри, - весело произнес простивший паяца лекарь.
Не подозревающий подвоха воин посмотрел вниз.
- И глаза выпучи. Ну вот, край с более темным ободом, а за ним начинается и белок.
- Да ну?
- Я друзьям никогда не вру.
- Спасибо, за друга, - с чувством произнес Савмат.
Он посмотрел на небо и скалы. Внимательно присмотревшись к оставшейся части пути. Потом встал и, пройдя до конца уступа, завернул за небольшой поворот, впереди через сто метров еще более крутой осыпи начиналась почти отвесная скала, на которой, на пол пути к вершине, виднелся вход в пещеру. Прикинув, что до темноты преодолеть такой подъём, они не успеют, светловолосый вернулся назад.
- Ну что, здесь заночуем? Впереди почти отвесная скала. Завтра со свежими силами вверх полезем. Там, примерно на середине пещера, виден лишь верхний край, значит перед ней уступ.
- Если уступ, то жить будем. Давай к ночёвке готовится, - сонно пробормотал лекарь, не делая, однако никаких попыток пошевелится.
На следующее утро путники едва не сорвались, преодолевая отвесную стену, только поднявшись на скальный выступ, и слегка отдышавшись, еще не верящие что остались в живых люди заметили широкую тропу, огибающую гору и полого уходящую вниз.
- Да, верно говорят, - прохрипел Себастьян, - легкий путь открывается лишь тому, кто сумел пройти трудный.
- Еще не известно, куда эта тропа ведет, резонно просипел Савмат, пытаясь дотянуться до притороченной к поясу фляги с ключевой водой. Но вожделенная ёмкость все не обнаруживалось, наконец, нащупав обрывок ремешка, воин с чувством выругался и начал отчаянно дергаться, выбирая веревку, на которой болтались мешки.
* * *
В пещере было тихо, только из глубины слышались стоны. Судя по тоненькому, хоть и изрядно охрипшему голоску, стонала женщина, или ребенок. Подкравшись ближе, друзья увидели в луче падающего с потолка света что-то ростом с человека, завернутое, в странного вида тряпки, именно оно издавало жалобные стоны.
- ЭТО МОЯ ДОЧЬ, - раздался у них над головой громыхающий бас, - ОНА ТЯЖЕЛО БОЛЬНА. ВЫ ВЕДЬ НЕ СОБИРАЕТЕСЬ ЕЁ УБИВАТЬ?
Друзья отчаянно вертели головами, пытаясь увидеть говорившего. Внезапно, Савмат увидел в прямо напротив себя шевеление гигантской тени.
- Себастьян, - севшим голосом прошептал светловолосый.
Тень шевельнулась во второй раз, раздулась, набухла и вот из темноты дальнего конца пещеры, в освещенный круг ступил дракон. Голова размером с фургон, покрыта мерцающей, зеленным и черным, чешуёй, длинная шея с серебристым горлом, гигантская грудь вздымалась на четыре человеческих роста. Люди сначала не поняли, что дракон лежит, но вот махина плавно приподнялась, являя серебристое брюхо и две лапы, оканчивающиеся огромными пальцами.
- А где когти? - Савмат, не мог поверить своим глазам.
- КОГТИ? ДА ВОТ ОНИ.
В рыкающем басе чудовища явно сквозила насмешка, огромная лапа поднялась и, развернувшись так, что бы человеку было лучше видно кончики пальцев, слегка напряглась. Из подушечек выехали огромные, черные когти, блестящие словно обсидиан.
- Больна? – Себастьян словно не слышал и не видел ничего происходящего вокруг, - И давно она так страдает? Это рана, яд или болезнь?
- ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЗНАТЬ, ЧЕЛОВЕК?
- Мой друг лекарь. Если ты позволишь ему осмотреть твою дочь…
- ЧЕМ МОЖЕТ ПОМОЧЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЛЕКАРЬ ТАМ, ГДЕ ОКАЗАЛИСЬ БЕССИЛЬНЫ ВЕЛИЧАЙШИЕ ЦЕЛИТЕЛИ МОЕГО НАРОДА?
- Ты же Исполняющий Желания, почему не пожелаешь, что бы малышка выздоровела?
- Я НЕ МОГУ ИСПОЛНЯТЬ СВОИ ЖЕЛАНИЯ, - грустно прогромыхал дракон, - ТАКОВА ЦЕНА.
Он очень осторожно коснулся носом бока стонущего на каменном полу дракончика, но даже эта ласка оказалась для неё слишком грубой. Пещеру пронзил болезненный визг.
- ДЕЛАЙ, ЧТО ХОЧЕШЬ, ЛЕКАРЬ! – С отчаянием в голосе зарычал несчастный отец, - ХУЖЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ.
Себастьян положил на пол сумку и пошел к хрипло поскуливавшей драконочке. За пару шагов до больной, он резко остановился и судорожно полез в рукава, вытащив тряпку, используемую им как носовой платок, лекарь повязал лицо, спасаясь от невыносимого смрада. Легкий ветерок донес отголоски окружающего малышку зловония и до Савмата, и искатель приключений поморщился.
Тем временем лекарь осторожно обошел малышку по кругу, присел на корточки и, стараясь не прикасаться к малышке, заглянул под крыло. Закончив первичный осмотр, лекарь поднял голову и воззрился на бочком подбирающегося к драконочке друга.
- Мне нужна вода, много воды! Тряпки и крепкое виски! И быстро, она может в любой момент умереть!
От резкого вдоха находящегося позади него дракона, мужчину качнуло. Огромная туша подалась назад и скрылась из виду, откуда-то из глубины пещеры раздался короткий рык, который долго еще пугал эхо:
- СЕЙЧАС!!!
- Ну, Савмат, виски и нож. Быстро!
Савмат кинулся наружу, разбираться, где, чей мешок не стал, сгреб оба и кинулся назад. Сердце почему-то громко бухало, а к горлу подступил комок. Только, когда отдал лекарю нужное и отошел к самому входу в круглую пещерку, что бы не задыхаться источаемым язвами: которыми было сплошь покрыто крохотное, тощее тельце, зловонием, он понял. Жалость. Впервые за много лет, в бродяге пробудилась простая жалость.
Битва за жизнь юной драконессы продолжалась четыре месяца. Сто двадцать изнурительных дней и ночей, заполненных варкой зелья, перевязками, приготовлением компрессов и кормлением свежесобранной кровью с ложечки. К концу четвертого месяца, малышка оправилась на столько что смогла съесть два крохотных кусочка мяса. Бледный, с черными, уже не кругами – провалами, вокруг глаз, Савмат, издал вопль прошедшего сквозь пустыню и увидевшего океан. Серый, заросший и изможденный до предела Себастьян, исполнил зажигательную чангу и прошел пять шагов на руках.
После этого знаменательного события, выздоровление пошло семимильными шагами и уже через месяц оба друга могли, лежа на травке, любоваться веселыми, хотя и еще неуклюжими, прыжками набирающей силу малышки, и радужными переливами освобождающейся от коросты и струпьев шкурки.
- Я БЕЗМЕРНО БЛАГОДАРЕН ВАМ, - раздался над головами драконий рокот, - МЫ СЛАВИМСЯ ТЕМ, ЧТО КОПИМ СОКРОВИЩА И НИКОГДА ИХ НЕ ОТДАЁМ. Я ГОТОВ ЛИЧНО ОТНЕСТИ ВСЕ СВОИ СОКРОВИЩА, КУДА ВЫ ПРИКАЖЕТЕ.
- Мы пришли не за сокровищами, а за желаниями.
- С ПОМОЩЬЮ СОКРОВИЩ ВЫ СМОЖЕТЕ ИСПОЛНИТЬ ИХ.
- Нет. - Себастьян встал и посмотрел на тропу, ведущую от долинки к пещере.
Драконья туша занимала все пространство между скалами, отсвечивая зеленью и синевой под яркими лучами солнца. Взгляд многозрачковых глаз был грустен.
- Я хочу найти лекарство от бубонной чумы. Это нельзя поменять на камни и золото, согласись!
- ДА, НЕЛЬЗЯ… ТЫ ОТЫЩЕШЬ СВОЕ ЛЕКАРСТВО.
- А я, - Савмат тоже встал, почесал затылок и, глубоко вздохнув, закончил, - я хочу, что бы он стал бессмертным!
- Что?! – Глаза лекаря стали такими огромными, что казалось, заняли большую часть лица.
- ТАКОЙ лекарь,должен, быть бессмертен!
- ДА. ОН ДОСТОИН…
Странно, но дракон вроде бы еще больше огорчился. Тяжело вздохнув и сообщив, что завтра он лично доставит людей в предгорья, Исполняющий Желания попятился, сопровождаемый тихим скрежетом задевающих камень чешуек.
Через три дня дракон отвез друзей в предгорья. Когда люди, словно по горке скатились вниз по протянутому крылу, он глубоко вздохнул, несколько раз неуклюже подпрыгнул, ударяя крыльями в землю и, улетел. Горький запах раздавленных ягод полынника, смешался с терпким ароматом свежескошенных трав. Где-то в горах прогрохотал гром, извещая людей о том, что утренняя хмарь разродится дождем, не позднее полудня.
- Ну что, друг, идем? – Себастьян грустно вздохнул и отвёл, наконец, глаза от черного силуэта над коричневыми вершинами гор.
- Ух, ты!! А дракон не шутил, на счет сокровищ «из благодарности»!
- Ты о чем, Савмат?
- Да сам посмотри! Вон, там где прыгал Дракон, мешок.
Едва договорив, светловолосый кинулся развязывать толстенную веревку, опутывающую внушительных размеров мешок, с видом ребенка узревшего целую гору подарков. Себастьян не разделял его радости, к золоту и драгоценностям он был равнодушен, да и награду свою он уже получил. Перед самым отлетом, малышка впервые расправила крылышки и начала ими махать, крича «ДЯДЯ СЕБАСТЬЯН, ДЯДЯ СЕБАСТЬЯН, МНЕ НЕ БОЛЬНО И СКОРО Я БУДУ ЛЕТАТЬ!». Тоненький голосок звенел и переливался радостными трелями на окончаниях слов. Разве может быть награда лучше?
- Ага! Это здесь для тебя, - раздался хищный возглас друга, - Эй, Себастьян, начинай танцевать!
- Что? Зачем это?
- А затем, - похоже, светловолосый всерьез развеселился, - уж не знаю, как дракон про это узнал, но прямо сверху лежат два сокровища. И оба для тебя!
Последнюю фразу он прокричал сквозь смех и, не удержавшись, начал прыгать на одной ножке и хлопать себя по бедрам. Вконец ошарашенный таким поведением друга, лекарь решил подойти и посмотреть. Поверх посверкивающей груды самоцветов лежало несколько коричневых, плоских предметов и кованый сундучок с открытой крышкой. Себастьяну пришлось наклониться, что бы получше рассмотреть маленькие, маслянисто поблескивающие, темно-коричневые предметы.
- Засахаренные финики! Да не родится мне на этот сет! Это финики!!
Изумленный мужчина сел возле мешка и неверяще потрогал пальцем один финик. Палец сообщил, что он настоящий. Оставалось лишь, взять и попробовать.
- М-м-м, м-м-м, ум-м-м! Как же вкусно!
- Чес-слово, я не говорил, что ты сладкоежка!
Савмат никак не мог перестать веселится. Похоже, что с искателем приключений приключилась истерика. Но лекаря уже заинтересовали коричневые предметы под сундучком. Осторожно, вытащив, на удивление тяжелый «ларец сластей», он аккуратно взял в руки первый предмет.
- Книга! Савмат, это настоящая книга! – радость Себастьяна не имела предела.
- М-о-з-г. - Прочел он вычурное тиснение на кожаном переплете.
Дрожащими руками открыл титульный лист, перевернул несколько страниц. Потом, жестом, голодного внезапно оказавшегося на пиру, положил книгу на колени и хватил следующую.
- Хи-ру-р-ги-я, Кам-ни и их влия-ние на людей, Ку-зни-ца ле-каря. Да это же, сокровище! Господи!!! Настоящее сокровище! – по лицу стоящего на коленях лекаря текли два широких ручья слез, запутываясь в быстро промокающей бороде.
Савмат не знал, какова польза книг, но, глядя на плачущего от счастья друга, он твердо решил научиться читать.
* * *
Спустя восемь лет, из Гиблых Болот подул ветер, принесший с собою смерть. Люди покрывались красными пятнами, стремительно превращавшимися в глубокие язвы. Из десяти заболевших выживал, лишь один. Из десяти выживших девять становились калеками, неспособными даже вытереть себе рот.
Огромные толпы беженцев хлынули на юг и восток, но моровое поветрие летело быстрей. Вот уже охвачены болезнью села и города соседних государств. На границах Империи были выстроены войска, против беженцев применили Драконью Слюну, адскую смесь, воспламеняющуюся при соприкосновении с воздухом. Толпы стариков, женщин и детей, забрасывали стеклянными шарами с Драконьей Слюной и только, потом, добивали тех, кто в агонии кидался в сторону границы. Тем, кто пытался убежать в незараженные области в одиночку, везло больше - их сначала расстреливали.
Спустя восемь месяцев три государства из пяти зараженных, полностью обезлюдили. Болезнь, просочившаяся через кордоны, косила жителей империи, но все они стремились в маленький городок, в семи днях пути от Южных гор. По слухам, там жил лекарь, изобретший лекарство от бубонной чумы. Оттуда чудодейственная микстура распространялась по селам и городам. Вельможи, отдавали право дворянства, за возможность её испить, а добравшиеся до городка болящие, возвращались назад, с вестью о том, что лекарь не берет за него ни гроша и лишь просит найти ингредиенты, по списку.
Предстоятель Божественного Престола, объявил, было, что болезнь Кара Божья, а лекарь колдун, продавший врагу человеческому свою душу. Но посланную в город когорту монахов, долженствующих отправить лекаря в Святой Огонь, буквально втоптала в пыльную землю тяжелая императорская кавалерия. Рыцари встали стальным кольцом вокруг дома, где жил Себастьян, а по стране заметались курьеры, набранные из приговоренных к смерти преступников, чьи семьи были, для пущей надежности, взяты в заложники и тех немногих выживших, что не стали увечными.
Возмутившемуся было Предстоятелю Император написал послание, в котором ясно дал понять, что подобные действия потерпит лишь от святого, лично исцелившего не менее чем целый город.
* * *
Солнечным весенним утром среди обычной толпы изможденных, оборванных и запуганных людей появился крепкий хорошо одетый мужчина. Ласковый ветерок играл длинными соломенными волосами, собранными в небрежный хвост.
Стоявшие вдоль забора, окружавшего маленький одноэтажный дом, закованные в броню рыцари так и вцепились взглядами в незнакомца.
Светловолосый мужчина внимательно осмотрел густую цепь рыцарей и двинулся в сторону калитки, проходя сквозь толпу, как скороход сквозь туман. Никто, даже женщина, с безумным взглядом прижимающая к груди плотно замотанный в тряпки сверток, не посмел его остановить. Стоящий у калитки крупный, словно пещерный медведь, рыцарь, посмел.
- А ну стой! – грозно заявил он, совсем еще юношеским баском, делая шаг в сторону и закрывая собой калитку.
Светловолосый остановился на расстоянии, чуть больше полного выпада от него. Упер руки в бока и, набрав побольше воздуха в грудь, завопил.
- Себастьян! А ну выходи!!! Себастьян!! СЕБАСТЬЯ-А-А-АН!!!!
- Чего орешь! Лекарь до обеда не принимает! А ну, осади!
- Да иди ты! – досадливо отмахнулся Савмат. – Я не за лекарством пришел, а другу своему подсобить.
- Много тут, друзей разных, ходит! Давай, топа… - присоединился было к первому рыцарю, его более старший товарищ, но в этот момент в доме открылось окошко и раздался недовольный хрип.
- Ну, кто там орет в неурочное время?
- Это я! Савмат!!
- Савмат?! А кха-кха, бродяга! Давай, заходи!
Окошко захлопнулось, а рыцари молча подвинулись, давая Савмату подойти к калитке, но дальше пройти ему не удалось. С права и слева сомкнулись стальные рукавицы, словно наручники.
- Что за шутки?! – Возмутился светловолосый.
- Обыск. Не ты первый дружбаном старым назвался. – Проворчал левый рыцарь.
- Не понял?
- Были тут, - словно нехотя начал правый, - кое-кто платит за Себастьяна, как за колдуна…
В это время подошедший сзади рыцарь начал сноровисто ощупывать одежду гостя. На свет явились: целое семейство метательных ножей, лезвие, острые диски, трубочка и мешочек отравленных стрелок, проволока, раньше зашитая в ворот рубахи.
- Мда… наборчик. – Присвистнул обыскивающий, - А сапоги придется снять. В подметках ножи.
- Это Савмат, он мой лучший друг. А что ножи, - прохрипел подошедший к калитке старик, - профессия у него такая. Воин бродячий, ловец приключений.
- А деньги он за твою шкуру случаем не словил?
- Ах, ты! Да я, с тебя, за такие слова, высокородную шкуру на сапоги. Причем не себе, а ему! – Задохнулся от гнева Савмат.
- Он меня не продаст. – Твердо заявил старик. – А если рассказать, кто убийц шлет, то Императору придется знакомится с новым П… Ну да не будем показывать пальцем, с кем.
- Я должен защищать вашу жизнь, Лекарь. – С нажимом произнес юный рыцарь. – Мы все, должны.
- Я отвечаю за этого человека, перед богами и Императором. – Столь же твердо произнес Себастьян.
Рыцари нехотя отпустили Савмата, но он не двинулся с места. Старик тянул его за руку, но он стоял как вкопанный и все глядел на друга, превратившегося в сгорбленного высохшего старика за неполных восемь лет.
- Себастьян… - выдохнул, наконец, Савмат, - что с тобой сделали?
- Это не они, это я сам. – Усмехнулся старик с по-прежнему ясными и молодыми глазами. Глазами Себастьяна, человека, тридцати пяти лет отроду. – Идем в дом. Там все поведаю.
Савмат подчинился. Сколько шагов отделяло калитку от крыльца, он не заметил, так как переставлял ноги, словно деревянные ходули и все не мог отвести взгляд от друга.
В доме невыносимо смердело. Из-за полуприкрытой двери раздавалось какое-то чавканье, бульканье, скрежетание. В воздухе висела плотная пелена, от которой немедленно стали слезиться глаза.
- Вот, давай сюда. Здесь воздух чистый и грог поспел.
Савмат шагнул за порог и обомлел. Чистая, светлая и какая-то уютная комната, о предназначении которой можно догадаться, только если повернуть голову направо от входа и увидеть очаг, и разделочный стол. Прямо перед входящим большое, выходящее в маленький уютный садик окно. Справа от него, большой круглый стол, окруженный скамьёй. Слева комод с красиво расписанной посудой.
- Давай садись, друг. Я тут, сам понимаешь, без служанок.
Немного позже, допивая четвертую кружку ароматного напитка, Савмат услышал от друга историю его превращения в старика.
- Зелье, когда варится, ядовитые пары выпускает. А я почитай, три года ими дышал. Ну да, пока мора не было, я и в лес ходил погулять и отдых себе давал, на раздумья. А вот как беда пришла, так и варю лекарство без отдыха. Помощники мои, тоже все заморенные, а что поделаешь? Иначе нельзя. Вот справимся с заразой, тогда отдохну. На травке полежу, к морю съезжу.
- Нет! – резко вскинулся на друга Савмат. – Не «когда заразу побежу», а сейчас! Вот научишь меня рецепту и отдохнешь. Прямо здесь, в саду на травке. А я за тебя поработаю.
- Но…
- У меня много сил. Вон, какой, румяный да здоровый.
- Но…
- Никаких «но»! Ты понял?
- Ты не умеешь читать!! – Выпалил, наконец, Себастьян и закашлялся.
- Умею.
-Э???
- Увидел, как ты книжкам радуешься и решил: «Со страхолюдной ведьмой переспал, с драконом пообщался, теперь грамоту надо учить». Вот, уже четыре года, как и читать и писать и даже счет различный разумею. А вот, почему ты, тогда над книжками теми рыдал, по-прежнему не понимаю. – Бурчал Савмат, изо всех сил пытаясь скрыть внезапно начавшие его душить слезы. – Вот пришел спросить, а тут ты…
* * *
Спустя четыре месяца у главного котла встал новый ученик. Самый старательный. А спустя еще семь недель, учить его стало некому.
В тот день Себастьян чувствовал себя намного лучше. С утра, Савмат вытолкал таки его в сад и не пускал в дом почти до обеда. Во время обеда пришла весть, что болезнь отступает, удалось спасти почти всех жителей целого города. Моровой ветер стих и зараженные области сокращаются. По этому поводу, один из учеников, изможденный, как и учитель, практически лысый мужчина достал с комода дудочку и так зажигательно сыграл, что танцевали даже расположившиеся во дворе, в ожидании новой партии лекарства, гонцы. А вечером, Себастьян отказался от ужина. Савмат отправился за ним в сад, дабы притащить упрямца на кухню и накормить. Себастьян сидел на скамеечке, привалившись спиной к дереву и хрипло, надсадно дышал.
- Эй, Себастьян, не пытайся отвертеться от ужи… Что с тобой?! Лекаря!!! Ради всех богов! ЛЕКАРЯ!!!!
- Мой час пришел, не кричи…
- Нет! Я не позволю тебе умереть!
Со стороны дома подбежали ученики, от забора гигантскими скачками неслись закованные в тяжелую броню рыцари.
Себастьян хрипло, с натугой, не дышал – втягивал в себя, изо всех сил сопротивлявшийся, воздух.
- Я нашел лекарство от бубонной чумы, - хрипло прокаркал он, - жаль только, не найду способ исцеления мозговой опухоли… Но, я не даром прожил свою жизнь, как и вы.
Внезапно он выгнулся, обвел взглядом всех собравшихся и с улыбкой обмяк. Что-то теплое и невыносимо родное коснулось щеки Савмата. Импульсивно, не осознавая, что делает, он загреб воздух возле щеки. В кулаке ощущалась теплая, упруго пульсирующая субстанция, разорвав другой рукой рубашку, он припечатал пойманное к груди, ощутив, как оно втягивается в нее и сворачивается в тугой шар. Немного повыше сердца.
* * *
Император приказал перевезти тело Себастьяна в столицу. Похоронили его в саду Медицинской Академии. Над могилой был заложен храм, в котором Новый Предстоятель (прежнего, при разговоре с Императором о причислении Себастьяна к Сонму Держащих Небесный Трон, разбил паралич и теперь он мог только дышать и моргать, одним глазом: второй остался навеки закрыт), лично проектировал внешний вид и убранство. Услышав от зодчего жалобу на то, что над могилой уже третий день безутешно рыдает мужчина, из-за чего рабочие не могут начать строительство, Новый Предстоятель лично явился в Академию.
У могилы на коленях, стоял крепко сбитый мужчина. Соломенные волосы наполовину выбились из, стягивающей их в хвост, заколки и свисали, закрывая лицо. Правая рука касалась кончиками пальцев могильной плиты.
- Все мы, прах под ногами господними… - Тихо подойдя к могиле, произнес Предстоятель.
Ни малейшей реакции, плачущий словно не услышал его.
- Бог решает когда каждому из нас умереть, - возвысил голос жрец, - человек может лишь смириться с волей его.
- И поэтому он наступает на лучших из нас?! – С неожиданной яростью прорычал плакальщик.
- Неисповедимы пути его, - немного опешил, привыкший к смирению и покорности судьбе Предстоятель, - возможно так было нужно…
Мужчина судорожно мотнул головой, словно отгоняя надоедливую муху, всхлипнул и снова замер. Мерно текли минуты, наконец жрец не выдержал и протянул руку, что бы коснутся плеча горюющего, но в этот момент он вскочил словно подброшенный неведомой силой. Предстоятель отшатнулся и отступил отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Глухо зарычав мужчина развернулся и схватил отступающего за грудки.
- Он должен был ЖИТЬ!!! – Проревел он, встряхивая до смерти перепуганного служителя Господа, как нашкодившего котенка. - Я убью этого мерзавца! Бессмертие возможно, говоришь?! Ну, погоди!
Прокричав эти непонятные угрозы, мужчина отшвырнул свою жертву и ринулся прочь, оставив Предстоятеля в стойком убеждении, что он помешанный. Еще не затихли шаги «сумасшедшего», как он подозвал к себе зодчего.
- Он помешался от горя, бедняга.
- Да, ваша премудрость, - ответил зодчий с поклоном и резко вздрогнул от острого прострела в пояснице.
- Но какая фактура, какая поза! Ты хорошенько рассмотрел его, Родзеф?
- Да, ваша…
- Ну, так, изваяй! – Недослушав, приказал Предстоятель. – Вот, как он стоял, на коленях, убитый горем, с полураспустившимся хвостом волос. Да. Именно так. Сколько фактуры, сколько патетики!
Пока «его премудрость» заливался весенней птахою, зодчий подал знак помощникам. Они живо принесли небольшой стол, лист бумаги и уголек.
- Нет, ты не слушаешь меня, мерзавец! – Воскликнул жрец, заметив, что зодчий смотрит куда-то в даль, тихонько грызя уголек.
- Я выполняю ваши указания, ваша премудрость. Вот, взгляните, на первые линии.
Тем временем, Савмат уже покинул столицу и двигался в сторону Южных гор. По пути он тихо ругался на «проклятых копателей» возомнивших себя духовниками и не дающих честным людям достойно оплакать безвременную кончину друга.
* * *
Был чудный, теплый вечер, когда изможденный оборванный мужчина с горящими не добрым огнем глазами поднялся на памятный козырек.
- Эй, ты, змей поганый! Дракон – обманщик! Выходи! Или я сам войду и прикончу тебя на глазах у любимой доченьки! – Яростно прорычал он.
Ответом была тишина.
Савмат ругался, кричал и швырял выковырянные из скалы камни, брызжа слюной и мелко трясясь. Внезапно за спиною раздался свист и тотчас мощный удар отправил его в полет вглубь пещеры. Второй удар, остановивший его полет, окончательно выбил из легких, чудом уцелевшие, крохи воздуха и, отправил во тьму.
Очнулся Савмат от боли. Болели ребра, руки, но больше всего спина. Позвоночник, словно выкрутили из тела, а потом забили назад, молотком.
- О-ох. Что произошло? По мне опять боевой носорог потоптался?
- НЕТ. РАДУЙСЯ, ЧТО Я ТЕБЯ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ ОПОЗНАЛ, А ТО ВЯЛИЛСЯ БЫ СЕЙЧАС НА СОЛНЫШКЕ. ДЕСЯТКОМ АККУРАТНЫХ ЛОМТИКОВ.
- А, это ты, подлый обманщик. Кх-а кх-а. Тьфу.
Прокашлявшись и выплюнув сгусток крови, Савмат почувствовал себя в силах слегка приоткрыть один глаз. Зависшая под сводом пещеры морда дракона дрожала расплывчатым маревом, но не вращалась.
«Хороший признак», - пронеслось у него в голове, - «скоро совсем оклемаюсь».
- В ЧЕМ Я ТЕБЕ СОЛГАЛ?
- Себастьян умер. Отравился испарениями своего зелья, от бубонной чумы. – На глаза опять навернулись слезы и скатились по щекам, пробивая дорожки в толстом слое дорожной пыли.
- ОН ПОЛУЧИЛ ЧТО ХОТЕЛ. ИЗОБРЕЛ ЛЕКАРСТВО ОТ БУБОННОЙ ЧУМЫ И СТАЛ БЕССМЕРТНЫМ.
- Но, он умер!
- ПОКА ЕГО ПОМНЯТ, ОН ЖИВ. ЭТО ТОЖЕ РАЗНОВИДНОСТЬ БЕССМЕРТИЯ.
- Ты обещал…
- ВИДИШЬ ЛИ… Я НЕ МОГУ ИСПОЛНЯТЬ ЖЕЛАНИЯ, ТАК, КАК В ЭТО ВЕРИЛИ ВЫ.
- Не понял…
- КОГДА Я БЫЛ ЕЩЕ СОВСЕМ МОЛОДОЙ, КО МНЕ ЯВИЛСЯ ЦЕЛЫЙ КАРАВАН ИЗ СЛУГ ОДНОГО БОГАТОГО ПЕРЕРОСТКА. ЕМУ, ВИДИТЕ ЛИ, БЫЛ НУЖЕН ТРОФЕЙ. Я УБИЛ ПОЧТИ ВСЕХ. ПОЩАДИЛ ЛИШЬ КОНЮХА И НЕКОТОРЫХ КОНЕЙ. КОНЮХ БЫЛ СЛАБОУМНЫМ, ИЛИ ПРОСТО ОТ СТРАХА ТАК ВЫГЛЯДЕЛ, В ОБЩЕМ, ОН СПРОСИЛ: «ЗАЧЕМ ТЫ ИХ ВСЕХ УБИЛ? ТЫ ИХ ЕСТЬ СОБИРАЕШЬСЯ?». Я ДОЛГО СМЕЯЛСЯ, А ПОТОМ СКАЗАЛ, ЧТО ИСПОЛНИЛ ИХ САМОЕ ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ, А СЕЙЧАС ИСПОЛНЯЮ ЕГО. ПАРЕНЬ СНАЧАЛА ОБМОЧИЛСЯ, А КОГДА УВИДЕЛ ЧТО Я УХОЖУ, СКУМЕКАЛ ЧТО К ЧЕМУ. ВОТ С ТЕХ ПОР, МЕНЯ И ЗОВУТ «ИСПОЛНЯЮЩИЙ ЖЕЛАНИЯ».
- М-мда-а. вот оно как получается.
Савмат почувствовал себя в силах приподняться, что он и сделал. Потом оглянулся и отполз к ближайшей стене. Холодный камень остудил спину, дышать сразу же стало легче.
- ТЫ, ТЫ ВСЕМ ЛГАЛ. ОНИ ПРИХОДИЛИ ЗА ПОМОЩЬЮ, А ТЫ ЛГАЛ! – Внезапно разорвал тишину, тонкий голосок, звенящий негодованием.
- ДОЧКА…
- ОН ПРАВ, ТЫ ПОДЛЫЙ ОБМАНЩИК! Я НЕХОЧУ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ЗНАТЬ! – Последние слова перешли в судорожный плач.
Дракон рванулся к выходу, едва не задев привалившегося к стене человека. Потом раздалось хлопанье крыльев и все стихло. Савмат закрыл глаза, в голове ватная пустота, сил даже на то, что бы позлорадствовать над расплатой Дракона-обманщика не осталось, и задремал.
Проснулся Савмат от тяжкого вздоха. Медленно и осторожно, дабы не потревожить ссадины и синяки, он поднялся и двинулся в сторону выхода. Дракон сидел перед входом в пещеру, и морда его выражала такую печаль, что воин решил посочувствовать.
- Что, не догнал?
- ОНА МОЛОДА И ИМПУЛЬСИВНА. КОГДА ПОВЗРОСЛЕЕТ, СТАНЕТ МУДРЕЕ, ОНА ПОЙМЕТ. ВЕДЬ ОНА ПОЙМЕТ МЕНЯ, ПРАВДА?!
- Да, - тихо сказал светловолосый, кладя руку на безвольно свисающее крыло. – Вот пройдет сотня другая лет, я уже давно состарюсь и умру, а она прилетит к тебе и скажет: «Я поняла, ты не мог по-другому, отец».
- ТЫ НЕ УМРЕШЬ, ЕСЛИ НА МЕЧ НЕ НАПОРЕШЬСЯ. И ДАЖЕ НЕ СОСТАРИШЬСЯ, ЗА СОТНЮ ДРУГУЮ ЛЕТ. – Грустно усмехнулся дракон, в ответ на грубоватую попытку Савмата утешить.
- Не заливай! Век человеческий короток, редко кто доживает до ста десяти лет.
- А ТЫ НЕ СОВСЕМ ЧЕЛОВЕК. В ТЕБЕ ТЕЧЕТ КРОВЬ СЬЁРДОВ - ВЕДУЩИХ СВОЙ РОД, ОТ БОГОВ. ТВОЯ ЖИЗНЬ ДЛИННЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ, ТАК ЧТО ЕСЛИ БУДЕШЬ БЕРЕЧЬСЯ, ТО ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ ДЕВЯТЬ СТОЛЕТИЙ СТАНЕШЬ СОВСЕМ СЕДОЙ.
- Это что же… это как же... – Оторопел Савмат. – Я, сердцеед, прощелыга никчемный, почти тысячу лет, а Себастьян, лекарь от бога и сорока не прожил? Где справедливость на свете?!
- ЗНАЧИТ, ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ОЧЕНЬ ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ.
- Да ладно…
- ТЫ УЖЕ ЗАДУМАЛСЯ, А МНОГИЕ ЖИВУТ, СЛОВНО ЗВЕРИ, О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ СВОЕЙ СУДЬБЫ НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ. ИДЕМ. – Дракон поднялся и двинулся в глубь пещеры.
Гоня перед собой, от удивления совершенно переставшего соображать, и от того, покорного Савмата. В памятной круглой пещере он не остановился, а прошел дальше, в систему огромных коридоров.
- СТОЙ! ПРОСКОЧИЛ ПОВОРОТ. ИДИ ВДОЛЬ ХВОСТА, В ПЕЩЕРЕ ПОЙДЕШЬ К ДАЛЬНЕЙ СТЕНЕ. ВОСЬМОЙ СТЕЛЛАЖ ПО ПРАВУЮ РУКУ. ШЕСТАЯ ПОЛКА СНИЗУ…КАЖЕТСЯ. В ОБЩЕМ, НАЙДЕШЬ, НА КОРЕШКЕ НАПИСАНО «СЪЁРДЫ».
- На корешке? Стеллаж? – Пробормотал, все еще не соображающий потомок богов.
- ТЫ ЧТО, ЧИТАТЬ НЕ УМЕЕШЬ? – Подозрительно поинтересовался дракон.
Савмат проигнорировал выпад и молча направился вдоль туловища к хвосту. Только войдя в гигантский зал, освещенный не иначе как посредством магии, с гигантскими стеллажами, заполненными книгами на высоту семи человеческих ростов, он очнулся.
- Вот это да! Да я тут буду искать до седой бороды. Это точно.
- Я ПОМНЮ, ГДЕ СТОИТ КАЖДАЯ ИЗ МОИХ КНИГ. – Донесся до него голос дракона. – А ТЫ, МОЖЕШЬ ВСПОМНИТЬ, ГДЕ СТОИТ КНИГА О ТВОИХ ПРЕДКАХ?
Савмат перестал пялиться и направился по проходу между стеллажами, такому широкому, что смогли бы разойтись два дракона. Дойдя до противоположной стены, он отсчитал семь стеллажей и нашел шестую полку снизу. Через несколько часов поисков, книга нашлась на двенадцатой полке девятого стеллажа. Усталый взгляд скользнул по книгам стоящим на соседнем стеллаже и зацепился за вычурную надпись «Съёрды, история и способности».
* * *
Спустя четыре месяца над стадом овец, пасшихся в юго-восточных предгорьях гор: которые здесь звались Северными, появился дракон. Распугав отчаянно блеющее стадо и мальчишек-пастушков, дракон опустился почти до земли и взлетел. Оставив на земле мужчину, с длинными соломенными волосами и рукоятью меча, выглядывающей из-под дорожного мешка за спиной. Не обращая внимания, на высунувших любопытные головы, из зарослей колючего кустарника, пастушков, он проделал какие-то пассы руками и повернул голову на восток. Где-то там была женщина, девушка, или девочка – потомок Съердов и он собирался её найти.
- Никуда ты не денешься, милая. – Пробормотал Савмат, широко шагая вниз по склону. – Я даже знаю, как будут звать нашего первенца.
На ходу он развязал ворот рубахи и погладил пальцами теплый, пульсирующий комок немного повыше сердца.

[Мария 003 0]

С нами, ваша жизнь станет пряной и красочной!
Реклама "Шоу Монстров Вердиуса Врума"
Иногда, мы добровольно отдаем власть над собою монстрам.
Автор.
Написан для конкурса "Интервью с вомпером", но выбыл не дойдя до финала.

 

Толпа ревела, свистела и ахала. Густая волна человеческих эмоций наполняла мое тело ощущением сытого довольства.
Клео пришла в игривое настроение и стала покусывать Тима. Он фыркал и отстранялся, но играть не хотел. Тогда она выпростала из наспинного кармана клешню и выдрала из его плеча клок меха. Он взревел и бросился вслед за метнувшейся в веревочный лабиринт Кларинтой. Она цеплялась за витой волос всеми восемью лапками и очень шустро двигалась по прямой, а четыре клешни ловко захватывали свисающие с потолка цепи и переправляли беглянку на новые уровни. Поняв, что облик мохнатого монстра с копытами на задних лапах только мешает, Тим остановился и эффектно встряхнулся, изменяясь. Теперь он был похож на громадного, покрытого чешуей паука. Толпа восторженно взвыла.
Клео переливчато засвистела и с удвоенной хитростью стала петлять по лабиринту. Тима постоянно заносило на виражах, но на прямых участках он развивал поистине чудовищную скорость. Азарт, жажда крови, немного страха и дикая, первобытная радость. Изысканейший коктейль! Я поудобнее расположил брюхо, раздулся и блаженно запел.
* * *
Тим лежал на кровати в маленькой, полупустой комнате. Как всегда, после пребывания в зверином облике, удержать истинную внешность было тяжело. Мальчик хрипло застонал, когда по телу прошла очередная судорога. Так хотелось свободно перетекать из формы в форму! Но нельзя. Учитель сказал, что тогда он потеряет себя. Он сам, это все что у него есть и терять свое единственное достояние мальчику не хотелось.
- Ничего, - слова с хрипом и скрежетом прорывались через пересохшее горло, - скоро я вырасту и стану полноценным оборотнем.
Учитель твердо пообещал, что начав становиться мужчиной он приобретет способность полного контроля над изменениями. Правда тогда ему будет мало эмоций, ему будет нужно особое мясо. Чем именно оно должно быть особенным Учитель не говорил. Ничего, в свое время Тим обо всем узнает. Это тоже было обещано.
Он глубоко вздохнул и расслабился. Тело больше не протестовало. Значит нужно встать, умыться, причесать волосы и конечно, не забыть про одежду. Иначе Учитель рассердится. Потом нужно будет сменить опилки в клетках. Там никого нет, но если какой богатей пожелает вблизи посмотреть на «зверей», всё должно быть готово и все на своих местах.
Мальчик поднялся и подошел к миске с водой, поплескал на лицо, провел мокрыми пальцами по жестким спутанным волосам. Сморщился, нащупав несколько колтунов. И когда они только успевают сваляться? Один вечер без расчески и вот, пожалуйста. Он тяжело вздохнул и вытер лицо полотенцем. В голову пришла идея просто вырезать слишком спутанные участки, но её пришлось отбросить – проплешины на голове и урок этикета несовместимы. Занятия - бессмысленное для сироты из нищего квартала заучивание букв, правил и танцевальных фигур. Но Учитель считает их очень важными и, как подозревал метаморф, именно из-за них он спас его от расправы соседей разорвавших на куски мать.
Тим сел на постель и запустил в волосы редкий гребень, густой ждал своей очереди на сундучке.
* * *
Шоу не просто удалось, оно было великолепно. Когда Кларинта разыгравшись вырвала клок из Тима, я думал что он не выдержит и сорвет выступление, приняв истинный облик. Но он не забыл, где находится. Молодец, умный мальчик, устроил эффектную гонку. Когда он вырастет и начнет охоту за сладким мясом, у него хватит ума, что бы не вызвать паники среди людишек. А может, он превратится в моего личного помощника. Но сейчас, ему только семь лет. Слишком мало, что бы судить о способностях.
Толпа видела на арене всего лишь зверей, монстров без тени разума.
Я полной грудью вдохнул гремучую смесь их грубых эмоций. Да, это не изысканный напиток из лицемерия, лжи, жажды власти и подлости. Но, таким можно насладиться исключительно в высшем обществе. Поэтому моё шоу Монстров должен увидеть король. И тогда... О-о! Я смогу предложить им такие изысканные, извращенные чувственные удовольствия!
О да! Это шоу Низших, только первая ступень. Позже, Высшие смогут выйти из тени и получить полную власть еще в одном королевстве. Мы станем поставщиками ощущений способных расцветить эту пресыщенную и унылую жизнь. Мои губы сами растянулись в улыбке хищника, почуявшего беспомощную добычу. Что интриги, что власть, что охота!? Все это скука и тлен, по сравнению с тем, что дадим мы…
Впрочем, это пока мечты. А реальность – шоу публичного питания Низших. Эти грязные, тупые людишки даже не понимают ЧТО отдают!
Лукир запел. Похоже, мои помощнички обожрались. Пора заканчивать, пока все не испортили.
Тонкая шелковая перчатка покинула аристократически узкую кисть с длинными, музыкальными пальцами. Взметнулась, давая сигнал к окончанию. Грянули трубы, и хорошо поставленный голос конферансье сообщил, что шоу закончено. На площадку вышли закованные в броню загонщики. Толпа недовольно взревела. Мощные звукоусилители легко перекрыли рев и свист, людям было объявлено, что монстры голодны. По этому, во избежание попыток преодолеть толстую стальную сеть, отделяющую их от зрителей, последних просят не подвергать свою жизнь опасности и удалиться.
- На сегодня, шоу закончено! Но мы не прощаемся! Завтра, все желающие будут желанными гостями, на нашем следующем представлении!!
Надрывался конферансье, успокаивая грозившую разбушеваться толпу.
За спиной раздались шаги, судя по характерному цоканью подкованных сапог – охрана.
- Господин Вердиус, к вам посетитель.
Перчатка вернулась на законное место. Сердце бьется быстрей в предвкушении, мысленно закутываюсь в плащ скуки и равнодушия.
- Кто?
- Он не изволил представиться, кто-то из местных дворян.
- Сейчас спущусь.
Дворянчик пожаловал? Ну что ж, не плохо. Тяжелый труд стал приносить плоды. В извлеченном из сюртука зеркальце отразилось худое, напудренное лицо. Темные глаза ровно подведены, тонкие губы в меру напомажены, уложенные с воском волосы лежат в идеальном порядке. Вот только, кружевное жабо слегка растрепалось. Так… теперь все складочки на своих местах. Замечательно.
Лестница едва слышно поскрипывает под лакированными сапогами с тисненым узором – по последней столичной моде – по верху голенищ. У двери, небрежно опершись на резную трость, стоит высокий тип в припудренном парике, и с безвкусным избытком косметики на лице. Рука с перстнем одного из знатнейших родов этого городишки поминутно подносит надушенный платок к крючковатому носу. Из-под пышных складок кружевного жабо свисает витая цепь с медальоном Смотрителя Дворцовых Садов. Здесь есть только один дворец могущий позволить смотрителя такого ранга – Летняя Резиденция Его Величества. В душе раздается довольный рык, но внешне я не позволяю себе даже удовлетворенной улыбки.
Добро пожаловать… человечек…

[Мария 003 0]

Однажды в солнечный денек
Собрались на полянке:
Осел, Козел и Червячек.
Играть собрались в прятки.

 

Козел улегся за пеньком,
Осел за старой липой,
А Червячек зарылся в мох -
Водите, кто хотите.